Люди… будьте пильні! (Юліус Фучик)

Виктор Полищук, доктор гуманитарных наук: Гора родила мышь. Бандеровскую (ч.2)

Всеукраинское общественное объединение "Интеллигенция Украины за социализм"
Антифашистский комитет Украины

Виктор Полищук
доктор гуманитарных наук, политолог

Гора родила мышь. Бандеровскую

Критика «Отчета рабочей группы историков
при Правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА.
Основные тезисы по проблеме ОУН-УПА (исторический вывод)»
(издание: Национальная академия наук Украины. Институт истории Украины)

Киев-2006.

«Умным и честным
депутатам
Верховной Рады Украины
посвящена эта работа»

Автор

Продолжение. Начало см. kpu-kiev.org.ua

9. Противонемецкие вооруженные акции УПА.

В этом разделе С. Кульчицкий пишет о том, что УПА опиралась на народную поддержку, то есть якобы на поддержку украинских селян Волыни. Это так в бандеровских книжках пишется, а действительность далека от этого. Украинские селяне не могли добровольно поддерживать силу (ОУН Бандеры), которая насильно забирала от них (кроме немецких контингентов) не только зерно, но и скот (за исключением одной коровы), свиней (за исключением поросят), одежду - кожухи, жупаны, штаны, белье и т.д., а, кроме того, гнала людей на «шарварки» - повинности; которая силой и террором забирала в УПА не только мужчин и юношей, но и девушек. Тут кое-что интересное: ни один из источников не вспоминает о „полевых женах" командиров ОУН-УПА, которых они себе подбирали в украинских селах, об этом сказал автору этой критики бывший „политвоспитатель" в УПА, после войны житель Торонто, Александр Степанюк, в десятичасовом интервью. [35] Следует не знать психику украинского (и не только украинского) селянина-труженника, который тяжелым трудом добывал приобретенное им, чтоб говорить о поддержке политической силы, которой была ОУН Бандеры.

В контексте „Отчета" на полях скажем, что организатор бандеровской УПА, Микола Лебедь, в послевоенные годы был на службе у спецслужб США, именно поэтому, наверное, украинская националистическая историография (за ней также польская) пытается уменьшить его роль в организации преступлений ОУН-УПА, потому что как же - чиновник США был организатором народоубийства?. Вот почему без доказательств они, в том числе С. Кульчицкий, говорят о том, что якобы Микола Лебедь в мае 1943 года отказался от руководства ОУН, а на его место пришел Роман Шухевич, а он не имеет отношения к США, он погиб в 1953 году.
Стыдно читать строчки, написанные С. Кульчицким, согласно которым на время создания бандеровской УПА эмигрантское польское правительство начало создавать в Западной Украине и Западной Белоруссии вооруженные структуры, чтоб после поражения Германии собственными силами восстановить территориальную целостность довоенной Польши. Чем он это утверждение подкрепляет - непонятно, но оно не соответствует фактам. Кроме этого С. Кульчицкий говорит о «Западной Украине», хотя в условиях, которые на тот момент сложились, ему следовало бы говорить только о Волыни, которая входила в состав «Рейхскомиссариата Украина», а Галичина была присоединена к Генеральному Губернаторству. На этих, разных с точки зрения введенных Германией порядков территориях, сложились разные условия. Раз речь идет о начале УПА, то следует ограничиться Волынью. В то время, правда, в Галичине были уже структуры польской Армии Крайовой, но их не было ни на Волыни, ни в Белоруссии.

Скажем прямо: С. Кульчицкий бессовестно повторяет за бандеровской литературой то, что не имело место в отношении Волыни. Научный анализ ситуации польского населения Волыни того времени не позволяет сочетать его с польским правительством в Лондоне, это население оказалось между немцами и бандеровцами, оно вследствие большевистских арестов и депортаций было лишено интеллигенции и более богатого слоя населения (польские осадники-колонисты были депортированы в феврале 1940 года) - это население было полностью беззащитным. Небольшие остатки более активного польского элемента (по несколько единиц, несколько десятков в районах), самостоятельно создали зародыши невооруженной конспирации, которые начали пополняться вследствие уничтожения польского населения бандеровцами. До конца 1943 года на Волыни не существовали структуры польской Армии Крайовой.

Вследствие ситуации, которая сложилась, часть польского мужского населения присоединилась к советскому партизанскому движению, с чего нельзя делать вывод, что они были коммунистами. На то время Советский Союз входил в состав антигитлеровской коалиции, из-за этого он, как союзник Великобритании, стал союзником Польши. Полякам Волыни на то время было не до послевоенных границ Польши, их угнетали немцы и вырезали бандеровцы. Историкам следует прибегать к научному анализу, а не повторению пропагандистских бандеровских лозунгов.

С написанного С. Кульчицким о том, что УПА не была регулярной повстанческой армией, что ее состав насчитывал во время апогея не более 30.000 «бойцов» (большинство которых были «мобилизованы»), он не делает вывода. Он, если б имел в намерении интерес украинского народа, а не бандеровский, то должен был бы сказать, что формирование УПА, принимая факт флуктуации и ней, численностью составляла не более 1/3 % (одной трети процента) украинского народа на Украине 1943 года, а значит - можно ли это формирование квалифицировать как народно-освободительное, как это делает С. Кульчицкий?

Посмотрим на метод манипуляции фактами С. Кульчицким. Он пишет: В мае 1943 г. к руководству главным органом ОУН(б) пришел Роман Шухевич, а бандеровский источник, которым является «Энциклопедия ОУН-УПА», [36] утверждает, что Роман Шухевич: с весны 1943 г. - член Руководства ОУН, воен. референт, в августе на III-м НВЗ ОУН выбранный главой бюро Руководства ОУН. Только неграмотный может не видеть разницы в этих предложениях, а таким оказался С. Кульчицкий, также украинские националистические, а за ними, как за мамочкой, польские современные историки. Надо также сказать: то, что делает профессор Кульчицкий, не наука, это сознательное введение в заблуждение украинской государственной структуры наивысшего уровня. Это ОУН Бандеры нужно для отбеливания М. Лебедя, который, повторим, после войны в течение десятилетий был чиновником спецслужб США. Это он до конца августа 1943 года был руководителем ОУН Бандеры. В августе этого ж года, уже не только после Сталинграда, но и после Курской дуги, III НВЗ ОУН поручил М.Лебедю самый главный на то время «ресорт» -  иностранные дела, так как у М. Лебедя был опыт общения с западными партнерами: уже тогда ОУН Бандеры решил искать контакты с западными союзниками антигитлеровской коалиции. Нужно, значит, сказать, что С. Кульчицкому не место в Национальной академии наук, его бандеровцы должны устроить в бандеровском Украинском Свободном Университете в Мюнхене.

Повторим - на Волыни до конца 1943 года не существовали структуры польской Армии Крайовой, в десятках тысяч известных архивных документов, в том числе и авторства ОУН-УПА, не вспоминается такое формирование. Оно существовало в Генеральном Губернаторстве, но не на Волыни, которая была отделена от Г.Г., в том числе и от Галичины, аналогичной к межгосударственной границей. А тем временем С. Кульчицкий в волынском контексте говорит о польской Армии Крайовой в 1942 году. Это даже не манипуляция фактами, это прямая фальшь.

С. Кульчицкий пытается обвинить советскую партизанщину в том, что она устраивала диверсии с целью ослабить немецкие силы и из-за этого немцы осуществляли акции возмездия против украинского населения - сжигали села и уничтожали их жителей. Невзирая на тот факт, что в современных войнах, как правило, получает ущерб и гражданское население, С. Кульчицкий не осмелился сказать, что в таких «акциях возмездия» принимала участие и бандеровская вспомогательная полиция, ярким примером чего было уничтожение украинского села Кортелисы, в котором 23 сентября 1942 года в процессе «пацификации» зверски убитых и сожженных было 2875 человек, в том числе 1620 детей. Косвенно этот факт признал бандеровский источник, написав, что немецкие полицейские бандиты принуждали украинских милиционеров расстреливать совершенно невиновных украинских селян - село Кортелисы... [37] Существуют доказательства участия в этом уничтожении украинских селян украинской вспомогательной (бандеровской) полицией, известны их фамилии. [38]

Правдой является то, что, как пишет С. Кульчицкий, летом 1943 г. в генеральном комиссариате „Волынь-Подолье" немцы провели против повстанцев (против УПА - В.П.) масштабные операции с использованием танков и самолетов. Оборонные действия УПА в то время и были „борьбой" ОУН-УПА не против немцев, а от немцев, они, немцы, усмиряли как советских партизан, так и УПА, потому что они дезорганизовывали эксплуатацию людских и материальных ресурсов Волыни немцами. Об этом можно узнать из разговора комиссара Волыни и Подолья Шоене (Schöne) с епископом Поликарпом с мая 1943 года. [39] В этом случае нужно обратить внимание на такие факты: С. Кульчицкий игнорирует существование таких документов, а в приведенном тут документе комиссар Шоене говорит, что по немецким данным на то время (28 мая 1943 года) убито поляков около 15 тысяч! Колония Янова Долина не существует. Эти и подобные данные С. Кульчицкий не принимает во внимание, будто они не существуют.

В этом разделе затрагивается проблема сотрудничества ОУН-УПА с немцами. С. Кульчицкий приуменьшает значение этого факта, написав, что переговоры с немцами (которые от имени ОУН Бандеры с гитлеровской Службой безопасности вел грекокатолический священник, член Руководства ОУН, о. Иван Гринех, выступающий как „Гарасимовский"), имели характер выявления намерений и закончились безрезультатно. Не знает, или не хочет знать С. Кульчицкий таких архивных документов, как ДАРО: ф. Р-30, оп. 2, спр. 33, л. 124, в котором шифром описано договоренность между немцами и ОУН-УПА?

Доказательств на сотрудничество ОУН-УПА с немцами от декабря 1943 года начиная, в архивах есть предостаточно, эти факты неопровержимы и не нужно „ведущему историку" С. Кульчицкому приуменьшать проблему, написав, что переговоры имели характер обнаружения намерений и закончились безрезультатно. В конце концов в другом разделе (в 12-м) сам С. Кульчицкий пишет, что в этих условиях отделы ОУН-УПА и боевики ОУН(б) активизировали контакты с подразделениями вермахта. Как и раньше, военное снаряжение и оружие обменивались на разведывательные данные. Но в обмене случились качественные изменения. Когда УПА пребывала в их тылу, немцы поставляли вооружение в ограниченных количествах. Когда УПА оказалась в советском тылу, немцы проявили готовность давать оружие в каком угодно количестве и даже без компенсации. Были налаженные воздушные мосты, которыми самолеты Люфтваффе перебрасывали украинским повстанцам военное снаряжение и оружие.

10. Отношение ОУН(б) к дивизии СС „Галичина".

С. Кульчицкий пишет о „военнослужащих УПА" и боевиках ОУН, которые служили в той дивизии, причем пытается оправдать ОУН Бандеры с целью, чтоб не обременять ветеранов УПА эсесовским прошлым. Правда то, что не ОУН Бандеры организовала дивизию СС Галичина, но правдой есть и то, что ОУН Бандеры планово посылала в ее ряды своих членов, чтоб они становились в ней эсесовцами-солдатами и офицерами. Пусть бы С. Кульчицкий в соответствии с фактами написал - почему ОУН Бандеры в столь большом количестве посылала кадры в эту дивизию, об этом он мог бы узнать со страниц „Вестей комбатанта" и редакционных статей его главного редактора Мирослава Малецкого, бандеровца и одновременно офицера в дивизии СС-Галичина. Стоило б С. Кульчицкому вспомнить и о том, что в июле 1944 года под Бродами имели место совместные действия между украинскими эсесовцами и ОУН-УПА, в ряды которой после поражения дивизии перешло много эсесовцев, о совместном уничтожении полицейским полком дивизии СС-Галичина и отделом УПА польского села Гута Пеняцка за то, что в нем некоторое время пребывали советские партизаны, о передаче немцам оружия для УПА после совместной акции на местность Подкаминь. [40]

С. Кульчицкий пишет неправду, что поляки на Волыни были немцами поставлены в привилегированное положение. Разве поляки во время оккупации имели хоть одну польскую газету? Или ими создавалось местное, на уровне сел, сельсоветов и районов, управление? Нет, украинские газеты на Волыни (как и в городах на восток от Збруча) сразу после вторжения немцев в Украину выпускали бандеровцы, а с осени 1941 года мельниковцы, а поляки - нет, их же не было в самоуправлениях, зато были в них украинские националисты. Как они вели себя на Волыни, С. Кульчицкий мог бы узнать из возношения могил-курганов, организованного бандеровцами, а в то время польское население сидело, как мышь под веником.

При этом С. Кульчицкий вспоминает соорганизатора дивизии СС-Галичина, др. Владимира Кубийовича - главу (он себя называл „руководителем") Украинского центрального комитета (УЦК) в Генеральном Губернаторстве, но замалчивает факт, что этот Комитет вместе с местными Украинскими вспомогательными комитетами (Українськими допомоговими комітетами - УДК) были на службе у гитлеровцев, помогали им усмирять население. УЦК финансировался из кассы Абвера, об этом писал тот самый В. Кубийович, а что означает такое финансирование [41] - не надо доказывать.

При всем этом С. Кульчицкий пытается оправдать организаторов и добровольцев дивизии СС-Галичина, написав, что агитаторы дивизии убеждали, что аббревиатура „СС" означает „Сичевые стрельцы". Пусть бы С. Кульчицкий заглянул в упоминаемый в ссылках труд „Доказательства преступлений ОУН и УПА", в котором опубликовано много снимков, которые однозначно доказывают, что никто не мог ошибаться насчет аббревиатуры „СС".

С. Кульчицкий пытается доказать, что дивизия СС-Галичина была некой „этнической дивизией", а не именно эсесовской дивизией, потому что она была „Waffen-SS", будто он не знает, что эта дивизия (СС-Галичина) имела номер 14, а перед ней, тоже „Waffen-SS", подобные дивизии имели, например, названия: первая - SS-Panzer-Division Leibstandarte SS Adolf Hitler ..., за номером 12 - SS-Panzer Division Hitlerjugend. Такими, а не другими были дивизии „Ваффен-СС". Или об этом не знает С. Кульчицкий?

11. Украинско-польское противостояние

Уже в первом предложении С. Кульчицкий повторяет бандеровскую пропаганду, написав, что наиболее трагической страницей в этих отношениях является вооруженное противостояние украинского и польского подпольно-партизанских формирований - УПА и Армии Крайовой. Уже было сказано тут - на Волыни польская Армия Крайова (АК) была сформирована в конце 1943 года, в декабре того года, а массовая резня (это название - из донесений советских партизан) польского населения на Волыни в основном имело место от апреля до конца августа 1943 года. В 1943 году польская АК действовала в Галичине, но в то время бандеровцы массово не вырезали там польское население, массовое истребление поляков в том регионе ОУН-УПА начала в январе 1944 года. Так причем здесь польская АК? Враньем имеют право оправдываться подозреваемые в совершении преступления, а не ученые, не историки. Разве С. Кульчицкий может указать хотя бы один, авторства ОУН-УПА, документ за период до декабря 1943 года, в котором говорилось бы о польской Армии Крайовой на Волыни?

Оставим байки-сказки С. Кульчицкого о польских и украинских «солтисах и бургомистрах» на Волыни, потому что никто польского бургомистра там не видел. Ими были исключительно украинцы, точнее украинские националисты. Нельзя, однако, обойти очередную бандеровскую пропаганду, повторяемую С. Кульчицким о том, что нельзя недооценивать роль нацистов в разжигании взаимной ненависти между украинцами и поляками на территориях с национально-смешанным населением, а пишет он об этом в контексте «украинско-польского противостояния». Разве не знает С. Кульчицкий такой, известной даже малограмотным политически, правды о том, что каждому оккупанту, всегда и в любом месте, когда еще идут боевые действия, следует удерживать покой в тылу, чтоб не оттягивать силы с фронта для утихомиривания волнений? Если он этого не знает, то не должен брать слово о событиях на Волыни 1943 года. Тут уже вспоминался разговор епископа Поликарпа с комиссаром Волыни и Подолья, Шоене (с комиссаром целой Волыни и Подолья, не с каким попало служащим!), в которой Шоене добивался от епископа повлиять на бандеровских командиров, чтоб они не организовывали волнений, потому что их деятельность, которая приобретала черты восстания, является помехой в работе немецкой гражданской администрации, он добивался повлиять - остановить восстание, потому что иначе население не избежит беды. [42] То, как такие заявления оккупационной власти оценивает С. Кульчицкий - немцы были за вражду, за взаимные убийства между поляками и украинцами, за хаос на оккупированной территории, или за поддержание спокойствия на ней, чтоб беспрепятственно получать контингенты, чтоб беспрепятственно брать молодежь на работу в Германию. Логика необязательна для пропагандистов, но она обязательна для историков, вообще для людей науки.

С. Кульчицкий упрямо, нелогично твердит, что напряжением в отношениях украинцев с поляками ... воспользовались немецкие оккупанты. Когда немцы узнали, что украинская вспомогательная полиция оказалась одной из форм конспиративной сети ОУН(б), они начали ее разоружать ... Оккупационная администрация заменила всех украинцев во вспомогательной полиции поляками... Но ведь раньше С. Кульчицкий писал, что украинская полиция с оружием в руках перешла в распоряжение ОУН Бандеры по приказу последней. И не знает ли С. Кульчицкий о существовании отдельных, не подчиненных политически ОУН Бандеры, отделов украинской полиции после мая 1943 года?

И самое главное: С. Кульчицкий, не как ученый, не видит основной проблемы полицейских отделов в немецкой службе, а она сводится к простому: украинская вспомогательная полиция (за небольшими исключениями) была создана ОУН Бандеры и ей политически подчинена, вместе с тем польская полиция на службе у немецкого оккупанта была создана в июне 1943 года, без разрешения и вопреки запрету польских политических факторов - не поступать на службу немцам. А практически причиной создания польской полиции было желание отомстить за резню польского населения, эта полиция была создана из поляков, которым удалось убежать из-под бандеровского топора.

К жанру баек следует также зачислить утверждение С. Кульчицкого о том, что напряженностью между поляками и украинцами (какое деликатное слово «напряженность», хотя имела место резня!) воспользовались советские партизаны ... они мобилизовали в свои отряды не менее 5 тыс. бойцов из числа местных поляков. Какой же вывод делает С. Кульчицкий из этой констатации? Выглядит, что командование советских партизан воспользовалось резней польского населения боевиками ОУН-УПА. Но хвала ему, он, вопреки бандеровской историографии, не твердит, что «советы» разжигали украинско-польскую вражду. Однако из приведенного выше факта С. Кульчицкий неспособен сделать логический вывод, а получается, что во время резни боевиками ОУН-УПА польского населения не существовали на Волыни польские вооруженные формирования, никакая польская АК там не существовала, потому что тогда там не было ее, иначе польское население присоединилось бы к ней, а не к советским партизанам. После опыта большевистской власти в Западной Украине в 1939-1941 годах, там, среди местного польского населения, не было сознательных сторонников советской власти. Однако, остатки того населения, которое спаслось от резни, не имея иного выхода, нашли в советском партизанском движении, которое боролась с бандеровцами, своего союзника. Именно поэтому, а не из симпатий к советской власти, на Волыни создались в рамках советской партизанщины даже отдельные польские партизанские отряды. Только чтоб к такому выводу прийти, нужно логическое мышление, а не упрямое оправдание преступных формирований, которыми были ОУН-УПА.

Далее С. Кульчицкий пишет, что во времена народной Польши какая-либо информация о трагичном польско-украинском конфликте, который имел место в 1943-1944 гг., не пропускалась цензурой. Такое утверждение свидетельствует о том, что С. Кульчицкий не знает польской историографии об этих событиях, или просто сознательно говорит неправду об этом. Не может он не знать научного (не полностью обоснованного) труда А. Щесняка и В. Шоты «Droga donikąd», (1973), а также Эдварда Пруса «Herosi spod znaku tryzuba» (1985), „Władyka świętojurski" (1985), Ришарда Тожецкого „Kwestia ukraińska w polityce III Rzeszy" (1972, епископа Винценты Урбана „Droga krzyżowa Archidiecezji Lwowskiej w latach II wojny światowej (1983), Артура Баты «Bieszczady w ogniu" (1987), Генриха Цибульського «Czerwone noce" (1969) и других. По какому же праву С. Кульчицкий вводит в заблуждение Правительство Украины?

С. Кульчицкий, правда, пишет о ликвидации польских сил, о резне польского населения бандеровцами, но не делает из этих фактов выводов, он пишет очевидную неправду о том, что в июле 1943 г. в воззваниях к польскому населению перед каждым польским селом было поставлено условие, чтоб его жители за 48 часов выбрались за Буг или Сян - иначе смерть!», и далее - в ответ на это польское подполье выдало приказ: сидеть на месте, иначе Польша утратит Волынь. С. Кульчицкий, как видно, неспособен себе представить положение польского населения летом 1943 года, он, С. Кульчицкий, воображает, наверное, что в то время в польских селах были телефоны, радио, телеприемники, а может и интернет, что оно читало бандеровские воззвания, слушало, что говорит Лондон. Нет, так не было, в то время польское население сидело тихонько, в постоянном страхе, ожидая нападения со стороны бандеровцев. Кроме этого, неужели С. Кульчицкий не сознает того, что даже если бы польское население Волыни хотело подчиниться приказу бандеровских воззваний (о существовании которых на Волыни никто из тех поляков не знает, о них нет ни одного документа), то оно было физически неспособно подчиниться такому призыву: на Буге была граница. Эта логика С. Кульчицкого выглядит так, как если б ему кто-то дал приказ перепрыгнуть речку шириной 50 метров, угрожая смертью на случай невыполнения такого приказа. С. Кульчицкий и &Со, написав такие глупости, дает доказательство того, что он - не историк, не ученый, он сознательно переписывает историю. И еще: он не обратил внимание на то, что в (несуществующем) приказе волынским полякам сказано «выбираться за Буг или Сян» - нелогичность? Ведь Волынь не была ограничена от Генерального Губернаторства Саном, только Бугом, так причем здесь «Сян»?

С. Кульчицкий нашел (!) причину «кровавого противостояния», он говорит, что это был обоюдный экстремизм, для которого не может быть оправдания ни для одной из сторон. На этом, собственно, С. Кульчицкому и зависит: на нивелировании «вины» обеих сторон, потому что факта резни поляков бандеровцы (и С. Кульчицкий) неспособны опровергнуть. Он не хочет видеть ни идеологических основ, ни политических оснований ОУН, которые привели к сознательной, массовой, доктринальной резне польского населения вооруженными формированиями ОУН Бандеры, которое следует квалифицировать как народоубийство: убивали, резали ножами, рубили топорами, жгли живьем, душили, вешали - всех без разбора - от младенцев до столетних стариков. За национальную принадлежность.

Отдельного исследования требовала бы проблема событий в Холмщине [43], за которую боролись ОУН-УПА и польские силы. Там ОУН-УПА устраивала свои структуры в украинских селах, и поэтому в ходе борьбы с бандеровскими отрядами часто страдало украинское гражданское, непричастное к ОУН-УПА, население, но С. Кульчицкий, вместо объективного анализа ситуации, пытается использовать этот факт для оправдания ОУН-УПА, что не к лицу ученому. Он пытается свалить вину на польское и украинское сельское население того региона за противостояние, хотя оно было провоцировано самим формированием ОУН-УПА.

С. Кульчицкий замалчивает события в Галичине, а они были не менее, а более трагичными, потому что там намного больше было смешанных украинско-польских семей. Там тоже поляков убивали «за национальную принадлежность». [44]

Излишней является ссылка С. Кульчицкого на авторитетный польский журнал «Вензь», потому что он никакой ни «авторитетный», он не профессиональный, а, как и многие другие журналы в Польше, он ведет политику за деньги «негосударственных организаций». И вообще объективные историки не должны ссылаться на польских современных историков, «наука» которых в большой мере политизирована.

В этом разделе С. Кульчицкий не отважился дать оценку польским и украинским жертвам кровавых событий на Волыни и в Галичине в 1943-1944 годах, так как она оказалась бы для него такой, что не отвечала бы «основным тезисам Отчета», а надо было бы ему посчитать - сколько таких жертв было с польской стороны, которые погибли от рук ОУН-УПА, а сколько их было с украинской стороны, которые погибли от рук Армии Крайовой. Тут скажем, что стремление бандеровских историков уравнять эти жертвы не дали результата, к тому же несомненным есть факт, что от рук ОУН-УПА в 1943-1944 годах на Волыни и Галичине мучительной смертью погибло как минимум 120.000 польского гражданского беззащитного населения. Это случилось вследствие введения в действие постановления ОУН об устранении (то есть уничтожении) польского населения «во время национальной революции» с «украинских этнографических территорий». [45] Лишним также является рассуждение о том, кто лично виновен за это народоубийство - Микола Лебедь, Дмитрий Клячковский, Роман Шухевич или еще кто-то: виновно руководство ОУН Бандеры. Об украинских жертвах ОУН Бандеры разговор будет дальше.

В ОУН-УПА не было сил на то, чтоб бороться с немецкими и советскими партизанскими силами с целью их уничтожения, но у нее были силы на то, чтоб проводить поголовное уничтожение польского населения.

12. Противостояние украинских националистов и органов советской власти.

В самом начале этого раздела С. Кульчицкий заявляет, что с образованием повстанческой армии украинские повстанцы становились воюющей стороной независимо от своего желания воевать с Германией. Это означает, что, по С. Кульчицкому, УПА была украинским повстанческим формированием, хотя, учитывая ее образование путем террора волынских крестьян, она таковым не была. Повторим: во всем мире, во все времена все восстания были следствием организованного или спонтанно сформированного добровольного формирования. Бандеровская УПА таковым не была. Бандеровская УПА была формированием ОУН Бандеры, как одной политической силы в Западной Украине, которая не имела поддержки со стороны украинского народа и поэтому ее ряды пополнялись путем террора. [45] Далее, если воюющей стороной независимо от своего желания воевать с Германией, то ОУН-УПА «воюющей» стороной следует считать с кем? С Советским Союзом, который был членом антигитлеровской коалиции? Если да, то тогда к такой «воюющей стороне» надо применять меры и законы как к формированию, которое выступало против антигитлеровской коалиции и потерпело поражение во Второй мировой войне. А если рассматривать ОУН-УПА «воюющей стороной» в смысле вырезания польского населения, то в отношении нее надо применять закон о народоубийстве, о котором речь шла выше.

Касаясь проблемы места ОУН-УПА во II-й мировой войне, С. Кульчицкий пишет, что все зависит от точки зрения, хотя ему следовало бы придерживаться точки зрения объективности и логики. С этой (а не с бандеровской и С. Кульчицкого) точки зрения во Второй мировой войне воевали две стороны, две коалиции. С одной стороны был агрессор - гитлеровская Германия, к которой, как к агрессору и тому, кто начал эту войну, прислонилась ОУН, став на его сторону. На стороне гитлеровской Германии выступили Венгрия, Румыния, Италия, Япония, некоторые коллаборационистские силы, как хорватские усташи, словацкие тиссовцы. С другой стороны была антигитлеровская коалиция, которую с 1942 года называли Объединенными Нациями, в состав которой во время войны входили - Советский Союз, Великобритания, США, Франция, Польша и другие государства, которые воевали против агрессоров.

ОУН Бандеры приняла участие в агрессии на Советский Союз, дала в распоряжение Германии свои вооруженные формирования - батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» (до конца 1942 года) и украинскую вспомогательную полицию - до апреля 1943 года. В период с апреля по декабрь 1943 года ОУН-УПА не была на стороне Германии, но и не вела против ее сил действий с целью их уничтожения, а, начиная с декабря 1943 года, ОУН-УПА снова действовала совместно с Германией. Выше сказанное доказано в научных, основанных на архивных документах, работах. [47] На них не желает обращать внимание ни С. Кульчицкий, ни любой другой украинский националистический историк, так как их, как всесторонне обоснованных, нельзя дезавуировать. Поэтому можно согласиться с С. Кульчицким, что все зависит от точки зрения. Итак - с бандеровской точки зрения (к которой присоединяется С. Кульчицкий), ОУН-УПА не была преступным формированием, а с объективной, научно обоснованной точки зрения - ОУН-УПА была преступным формированием. Вопреки С. Кульчицкому, из названных выше работ вывод один и неоспоримый - ОУН-УПА была преступным формированием.

С. Кульчицкий много пишет про проведенную в 1944 году советской властью мобилизацию населения Западной Украины с целью ослабления ОУН-УПА. Так что же, неужели этого не могло делать государство, которое воевало с гитлеровской Германией? Оно не должно было проводить мобилизацию, чтобы, случайно, не ослабить УПА? При этом С. Кульчицкий не рассматривает с юридической и теоретической точки зрения проблемы «мобилизации» тысяч крестьян в УПА. Или, по его мнению, ОУН Бандеры имела право террором «мобилизовать» украинцев в УПА? И почему «мобилизовать», если бандеровская УПА должна была быть повстанческим движением, то есть не принудительным. Эти проблемы остаются без внимания С. Кульчицкого.

Факта необходимости зачислить ОУН-УПА в преступное движение не в состоянии изменить применяемые советской властью методы борьбы, о которых пишет С. Кульчицкий. Эта власть, как власть признанного международным правом государства, имела право и обязанность прекратить преступную деятельность ОУН-УПА на территории страны. Неморально поэтому говорить С. Кульчицкому о колоссальных потерях, причиненных репрессивными органами советской власти участникам повстанческого движения, не вспоминая при этом не менее, а намного более колоссальных потерях, которые нанесли формирования ОУН Бандеры гражданскому населению, а они, польские и украинские жертвы, исчислялись сотнями тысяч, а рядом с ними от рук ОУН-УПА гибли советские военнослужащие, выполняя приказы легальной власти.

13. Противостояние украинских националистов и советской власти в послевоенный период.

С. Кульчицкий почти с одобрением пишет о методах деятельности ОУН Бандеры во время выборов в Верховный Совет СССР в послевоенные годы, он приводит в пример повешение советской активистки с прикрепленной к ее трупу запиской: Так будет с каждым, кто агитирует голосовать.

Утверждение С. Кульчицкого о том, что в послевоенный период, выполняя приказ командования УПА, командиры территориальных частей повстанческой армии и местные проводы ОУН перешли к действиям мелкими группами из засад, вмещает элемент дезинформации, как будто до этого времени большие объединения ОУН-УПА вели большие бои с силами советской власти. Фактически же, ОУН-УПА никогда не вела инициированных ею больших боев с советскими силами, а только когда последние атаковали отделы ОУН-УПА с целью их уничтожения, они оборонялись, зависимо он того, какие силы их атаковали. Боев, инициированных ОУН-УПА, ни против советских (ни немецких) сил с целью их уничтожения не подтверждают ни отчеты действий ОУН-УПА, ни опубликованные бандеровские хроники.

Вообще «борьба» бандеровских сил против советской власти в послевоенный период сводилась к саботажам, диверсиям и убийствам мирных людей, при чем эта «борьба» не выходила за пределы сел и сельсоветов, она не достигала даже уровня районов. Вот примеры этой «борьбы» [48]: село Поточища, Городенковского района - Бурнас Василий Иванович, 1913 г.р., работал трактористом, убит в 1946 году; Балан Прасковья Павловна, 1908 г.р., домохозяйка, убита в 1945 году за отказ помочь оуновцам продуктами; Волощук Илья Никитович, 1888 г.р., крестьянин-единоличник, убит в 1945 году; ... Дедюк Анастасия Алексеевна, 1904 г.р., домохозяйка, убита в 1945 году за отказ помочь оуновцам продуктами ... Зонеман Елена Матвеевна, 1875 г.р., полька, убита 2 ноября 1944 года за национальную принадлежность; Костенко Григорий Трофимович, 1881 г.р., крестьянин-единоличник, убит в 1946 году за сына милиционера; Костенко Розалия Иосифовна, 1888 г.р., домохозяйка, убита в 1946 году за сына милиционера; Костенко Анастасия Григорьевна, 1911 г.р., домохозяйка, убита в 1946 году за брата милиционера; Костенко Виктор Григорьевич, 1908 г.р., работал милиционером, убит 8 февраля 1946 года в селе Семанивцах; Костенко Мирослав Викторович, 1938 г.р. [49], убит в 1946 году за отца милиционера; Красовская Мария, 1808 г.р., убитая в ноябре 1944 года за национальную принадлежность». И так далее, и так далее - в Галичине и на Волыни, от рук формирований ОУН Бандеры в 1941-1950 годах погибло, по меньшей мере, 80.000 украинского населения.

А вот из бандеровских источников: 27 октября 1944 г., на хуторе Майдан-Бильшык УПА сожгла совхоз ... 3 ноября 1944 г. в селе Онут спецбоивка ликвидировала председателя сельсовета ... 4 ноября в селе Калынивка боивка СБ сожгла дома и скирды в совхозе, дом сельсовета в селе Барбивцы и ликвидировала секретаря сельсовета ... [50] ... 4.4.45. Группа повстанцев сделала наскок на районный городок Ланивцы. Повстанцы сожгли мост, несколько домов, уничтожили несколько сексотов и разбили колхозную базу (забрали сахар и масло). [51] 6.І.47 в селе Дорогив (р-н Галич, Стан. обл.) повстанцы уничтожили первого секретаря районного комитета партии ... 8.1.47 г. в селе Борщей (р-н Заболотов, Стан. обл.) боивка ОУН разоружила «прыжков». Боивкари получили 8 винтовок и ППШ ... в тот же день в том же селе разгромили сельский совет, уничтожили списки избирателей ... 23.3.47 в селе Дороговище (р-н Николаев, Дрог. обл.) повстанцы ликвидировали председателя сельсовета, который помогал организовать колхоз. [52] 2.4.48. повстанцы сожгли мост узкоколейки ... уничтожили помещения клуба ... в селе Мільча Маленькая (р-н Верба, Рівн. обл.) сожгли колхоз ... уничтожили телефонную линию ... уничтожили помещения сельсовета ... уничтожили в сельсовете документы. [53] Это были такие, как говорит С. Кульчицкий, «195 акций» за апрель - июнь 1947 г., они были однотипными до 1950 года.

Так вот выглядела «борьба» ОУН Бандеры с советской властью, это были сугубо криминальные методы, чего не хочет видеть С. Кульчицкий. Он же старается оправдать их преступления, их ожесточенность - фанатизмом, а на самом же деле те, кто не захотел воспользоваться амнистией, потому что, имея за собою зверские преступления, не имели шансов на помилование, они «боролись» до конца, часто застреливались в случае раскрытия «схронов». Кроме того, почему С. Кульчицкий не принимал во внимание бандеровскую «Декларацию Провода Организации Украинских Националистов после окончания второй мировой войны в Европе» с мая 1945 года, в которой высказана надежда на третью мировую войну, и из-за этой надежды бандеровцы не сдавались?

С. Кульчицкий жалеет, что вследствие разгрома формирований ОУН Бандеры исчезала массовая база, на которую всегда опиралось освободительное движение.

С. Кульчицкий говорит также о том, что советской власти удалось создать в среде оуновцев атмосферу взаимного недоверия, но не упоминает о фактической атмосфере в руководстве ОУН Бандеры, начало которой следует датировать первыми месяцами 1944 года, о чем на 60 страницах в подробностях описывает «Дубовый», включительно с описаниями взаимных убийств, этот документ есть в одном из киевских архивов, его копия есть у автора этой критики, но, учитывая господствующие теперь отношения в Украине, он не может получить координаты документа. Бандеровцы, как пауки в банке, взаимно себя пожирали, и это не была робота советской власти, причиной этого было политическое поражение руководства ОУН Бандеры.

С. Кульчицкий пишет, что деятельность спецгрупп имела ярко выраженный бандитский характер, хотя не должен обобщать проблемы, так как факт бандитской деятельности одной из тех групп была выявления советскими органами и виновные за это состояние были привлечены к уголовной ответственности, о чем докладывал М. Хрущеву прокурор полк. Кошарский. [54] Одиночные случаи злоупотреблений со стороны некоторых спецгрупп, ОУН Бандеры использовала для распространения лживой информации о них. С. Кульчицкий, когда говорит про эти спецгруппы, не упоминает главного: они были созданы из бандеровцев, которые сдались советской власти с повинной; он не упоминает также о том, что единственным заданием этих групп была борьба с вооруженными формированиями ОУН Бандеры. Про эти задачи и характеристику деятельности спецгрупп С. Кульчицкий мог бы узнать из существующего архивного документа. [55]

С. Кульчицкий приводит страшную статистику жертв ОУН Бандеры, но почему-то последовательно не обращается к опубликованным данным, по которым этих жертв было, по меньшей мере, 80.000. Но даже так, С. Кульчицкий, без осуждения преступников, без собственных выводов, говорит про 13.355 жертв среди колхозников и крестьян, про 1.931 интеллигента, про 860 других разного возраста, а ими были жертвы от грудных детей до стариков, которые пали жертвой «борьбы» ОУН Бандеры против советской власти. Эту «борьбу» ему тоже надо было назвать преступлением народоубийства.

14. Идеология украинских националистов.

Сразу надо сказать, что нельзя говорить об идеологии «украинских националистов», а надо говорить об идеологии «украинского национализма», это семантическое различие С. Кульчицкий и Г. Касьянов, который обрабатывал эту тему, как научные работники, должны бы знать. Они, как оказывается, не только этого различия не знают, они, стыдно даже об этом писать, не понимают понятия «идеологии», смешают ее с политикой, стратегией, с «национальной идеей».

Идеология - это, по самому популярному определению, мировоззрение: философский исходный пункт - кто мы в мире и каково наше отношение к остальным, какими ценностями мы руководствуемся? Кто наш друг по природе, а кто враг? В идеологии христианства - все люди братья. В идеологии капитализма, которая является наднациональной, - собственники капитала диктуют условия жизни трудящимся. Идеология социализма [56] - наднациональная, деление общества на социальные классы эксплуататоров (владельцев капитала) и эксплуатируемых (производителей), эти последние независимо от национальности должны объединяться с целью борьбы за свои права и за свержение капиталистического строя. Идеология фашизма исходит из положений превосходства своей нации (расы) над другими, внутри нации предусматривает ее иерархическую структуру - во главе нации «вождь» (Il Duce - Benito Mussolini, der Führer, - Adolf Hitler, укр. «вождь», теперь «провиднык»), в распоряжении которого находится „этита" нации - в итальянском фашизме ею были „чернорубашечники", в немецком нацизме „коричневорубашечники", в украинском национализме „оуновцы". Фашизм претендует на превосходство своей нации (расы), которая силой оружия распространяет свои владения, руководствуясь принципом территориальной экспансией на территории более слабых народов (Италия - Абиссиния), Германия, руководствуясь теорией „превосходства нордической расы" на территории народов „низшей расы"; украинский национализм (только в теории, так как никогда не добился власти) - экспансия без определения границ, руководствуясь „правом" вида в природе (species).

Все остальное - когда, против кого, каким образом вводить в действие идеологические принципы капитализма, социализма, фашизма - относятся к стратегии, политике, тактике.

Кроме того, С. Кульчицкий и Г. Касьянов повторяют некоторые, абсолютно неприемлемые с научной точки зрения, соображения украинских националистических деятелей, как например, Владимира Мартынца, автора ненаучной книжки, в которой он, кроме ряда необоснованностей, делает «идеологический» выпад в сторону Донцова, что он не принимает во внимание антипольской установки ОУН, хотя это сфера не идеологии, а политики, а возможно, и его, Донцова, личное дело: он жил в Польше не как польский гражданин и поэтому мог опасаться возможных репрессивных шагов со стороны власти Польши в случае атак на нее. Конкретнее об этом В. Мартынец пишет: Чем идеология национализма (украинского, но не донцовского, с его точки зрения - В.П.) отличается от донцовства? Проблемами, которые Донцов не затронул, а которые организованный национализм разработал самостоятельно, были: 1) польско-украинская проблематика; 2) проблема соборности Украины; 3) стратегия и тактика украинского освободительного движения. [57] Только из этого видно, что В. Мартынец не понимает понятия „идеологии", а на его книжку, как идеологическую работу, ссылаются С. Кульчицкий и Г. Касьянов.

Именно по этой причине, не понимая понятия «идеологии», С. Кульчицкий и Г. Касьянов, говоря как будто бы об идеологии, но по сути ничего о ней не вспоминая, много места в этом разделе (об идеологии ОУН) посвятили проблемам программ ІІ-го (римского) ВЗУН 1939 года и ІІ-го (краковского, бандеровского) ВЗОУН с апреля 1941 года. Хотя программы не являются идеологией, но они их к ней причисляют.

Авторы этого раздела, говоря о понятии «интегрального национализма», ограничивают его до идеологии, хотя в понятие «интегрального украинского национализма» входят - его идеология, программы и практическая (преступная) деятельность. В этой связи необходимо привести хотя бы короткое пояснение термина «интегральный национализм». Авторы «Отчета» правильно ссылаются на Дж. Армстронга, по которому «интегральный национализм» характеризуется такими признаками:

- вера в то, что нация является наивысшей ценностью, которой должны быть подчинены все другие ценности;

- обращение [58] к мистической идее единства всех лиц, которые составляют нацию (которая базировалась на предположении, что национальное единство объединяет в целостный организм биологические характеристики или также необратимые последствия совместного исторического развития);

- подчинение рационального, аналитического мышления «интуитивно правильным» эмоциям;

- существование харизматичного лидера, который является воплощением «воли нации»;

- культ действия, войны и насилия как выражения биологической жизнеспособности нации.

Это - действительно прерогативы идеологии «интегрального национализма», то есть фашизма, это и является идеологией. А само слово «интегральный» в контексте «интегрального национализма» автор этой критики поясняет так: движение, которое опирается на выше охарактеризованную идеологию (итальянский фашизм, немецкий нацизм, украинский (интегральный) национализм, как и другие тоталитарные движения, группирует (интегрирует, втягивает) вокруг своей идеи всех, кого может сгруппировать, а кого невозможно убедить в этой идее и кто против нее активно выступает - тех надо выкинуть из группы-нации, изолируя их физически или политически. Это - как в водовороте: центр воронки, самые сильные ближе к центру, более слабые подальше от него, и, наконец, водоворот центробежной силой выбрасывает тех, кто в него не втянулся.

С. Кульчицкий и Г. Касьянов манипулируют фактами, отметая основное, а именно то, что идеологией украинского национализма стала доктрина Дмитрия Донцова, принятая на идеологическое вооружение ОУН постановлением І-го Конгресса украинских националистов в 1929 году. [59] Даже в соответствии с авторами этого раздела в основе раскола (речь идет о расколе в ОУН на бандеровцев и мельниковцев - В.П.) не было обоснованных идеологических расхождений, а о том, что доктрина Д. Донцова и в дальнейшем в Украине ХХІ-го столетия является идеологией ОУН, они могли бы убедиться из устраиваемых сейчас в Украине многих «научных» конференций, на которых признается этот факт, так же как из информаций про Донцова на украинских националистических интернетных страничках. [60]

Но не это самый существенный упрек в адрес С. Кульчицкого и Г. Касьянова, он в том, что они не видят в доктрине Д. Донцова (идеологии украинского национализма) самого главного, а именно того, что в ней Донцов определяет нации как виды в природе (лат. species), которые, в процессе борьбы за выживание и пространство, ведут перманентные войны с другими нациями. В основу этой доктрины, а, следовательно, и в идеологию украинского национализма, положены антинаучные утверждения философского течения т.н. «социального дарвинизма».

Именно потому, что С. Кульчицкий и Г. Касьянов не понимают понятия «идеологии», они в «Отчете» говорят про украинское «соборное» государство, как об элементе идеологии украинского национализма, хотя это относится к политической программе ОУН, это есть сферой политики, а не идеологии. Из идеологии украинского национализма вытекает другая его цель - территориальная экспансия без обозначенного конца. Авторы «Отчета» не видят главнейшего в идеологии украинского национализма - вражды и войн между нациями, которые стали основанием идеологии украинского национализма в отношениях Украины с другими нациями. Если по идеологии христианства все люди - братья, то по идеологии украинского национализма люди другой нации - враги и, хотя они иногда родные братья, матери, сестры - их, из идеологических соображений, следует убивать - «за национальную принадлежность», как написано в документах. Вспомним при этом о том, чего не хотят видеть авторы «Отчета»: в Галичине большой процент сельского населения составляли смешанные, польско-украинские семьи, массовой была практика убийств участниками формирований ОУН Бандеры матери-польки сыном украинцем, сестры-польки братом украинцем. И это делали по приказу «сверху» не из политических, тактических или ситуативных соображений, а из идеологических. [61]

Многим может быть непонятным утверждение, что брат-украинец убивал сестру-польку, поэтому надо пояснить то, что было страшной трагедией галицких селян. В Галичине было много смешанных украинско-польских браков. Там украинцы в большинстве своем были греко-католиками, а поляки римо-католиками. Обе церкви - греко-католическая и римо-католическая - подчинены Ватикану, разные по национальности и вероисповеданию (греко- и римско-католики, украинцы и поляки) могли венчаться в одной или в другой Церкви, а после этого украинец-грекокатолик оставался украинцем и грекокатоликом, а его жена оставалась полячкой и римокатоличкой - или наоборот - он поляк и римокатолик, а она украинка и грекокатоличка. А вот их дети в таких случаях в вероисповедании и национальности «следовали» за родителями - сыновья за отцом, дочки за матерью. Таким образом, образовывались странные двухвероисповедальные и двухнациональные семьи. При таких условиях в семье часто были братья-украинцы и сестры-полячки. И иногда брат-украинец убивал сестру-полячку. Иллюстрацией этого является заголовок упомянутой книжки -  «Петрусю - не убивай меня!». Такое приказывать и исполнять могли только сформированные идеологией украинского национализма бестии в человеческом обличии, о чем и пишет Михаил Добрянский.

В животном мире не наблюдаются случаи убийств ни «матерей» «сыновьями», ни «сестер» «братьями». Идеология нацизма исходит из положений, что нордическая раса должна править миром, и поэтому все остальные расы должны быть уничтожены. Идеология украинского национализма исходит из положений, что украинская нация, как вид в природе, должна уничтожать все другие нации «в борьбе за выживание и территорию» (аналогия гитлеризма), поэтому, между прочим, оуновцы во время «национальной революции» пели:

Смерть, смерть, ляхам [62] смерть.

Смерть московсько-жидівській комуні.

В бій кривавий ОУН нас веде.

Эти основы идеологии украинского национализма С. Кульчицкий с Г. Касьяновым замалчивают.

Только попутно С. Кульчицкий и Г. Касьянов вспоминают институт «вождя нации» (нации, не только ОУН!) в идеологии украинского национализма, хотя должны бы сказать, что, согласно идеологии украинского национализма, внутренняя структура нации строго иерархичная: во главе нации должен стоять вождь, в распоряжении которого инициативное меньшинство, на практике - члены ОУН, которых Донцов называет тоже элитой нации, слоем лучших людей, которые по отношению к остальной части нации применяют творческое насилие, причем этот остаток нации, то есть ее, по меньшей мере, 90% большинство, Донцов называет чернью, занузданным быдлом, которое должно выполнять приказы инициативного меньшинства.

Это и есть идеология украинского «интегрального», то есть фашистского типа, украинского национализма. [63]

С. Кульчицкий и Г. Касьянов не удосужились провести анализ раскола в ОУН, связанный с «вождизмом» в украинском национализме, хотя его надо объяснять именно доктриной Донцова, согласно которой «элита нации», в том числе и ее «вождь», появляется не путем выбора, а путем подбора, Донцов учит: должно произойти столкновение (разных групп или личностей в движении - В.П.), должны появиться носители новой, объединяющей идеи ... должна появиться группа, которая увлечет одних, поведет за собой других, а третьих устранит. [64] Именно на этой основе произошло столкновение между «вождями» ОУН - С. Бандерой и А. Мельником. Только институт «вождя» отличает ОУН Бандеры от ОУН Мельника.

Вспомним в этой связи известное высказывание С. Бандеры: Наша власть будет страшной! И сравним его с тем, что про «вождя» писал Д. Донцов: Не является препятствием для проводника, если он иногда должен пустить прогнившую кровь ... чтобы заставить разыгравшуюся стихию покорно согнуть шею. [65]

Проблему такого вождизма в ОУН полностью замалчивают С. Кульчицкий и Г. Касьянов. Случайно ли?
При всем этом С. Кульчицкий с Г. Касьяновым сознательно прибегают к подмене понятий, например, когда они пишут, что в интегральном западноевропейском национализме были общие черты у всех националистических движений, развившихся в Европе в 1920-х гг., хотя речь идет о фашистских, а не националистических движениях, национизмы же, как и социализмы, бывают разные.

С. Кульчицкий и Г. Касьянов затрагивают тему родственности идеологии украинского национализма с итальянским фашизмом и с немецким нацизмом, делая вывод, что это - разные идеологии. Надо откровенно сказать, что украинский национализм с его идеологией, не является копией итальянского фашизма или немецкого нацизма, он - самобытное явление, хотя зародилось оно на образцах фашизма. Немецкий нацизм, вопреки мутному объяснению С. Кульчицкого и Г. Касьянова, в западной науке рассматривается как интенсифицированная форма фашизма. При этом следует сказать, что итальянский фашизм не сформулировал своей идеологии в письменной форме, его идеология проявлялась на практике - в диктатуре внутри нации и в территориальной экспансии снаружи, тогда как идеология немецкого нацизма, сформулированная А. Гитлером в его работе «Майн Кампф», намного скромнее доктрины Д. Донцова: Гитлер все человечество относил к виду в природе, делая ударение на превосходстве нордической расы, тогда как Донцов относил нации к видам в природе, так что его доктрина намного более бесчеловечная, чем нацизм.

Хорошо хотя бы то, что С. Кульчицкий и Г. Касьянов подтверждают, что в ОУН Бандеры исключают возможность содержательной идеологической эволюции, то есть ОУН Бандеры остается на идеологических позициях с 1929 года. Скажем при этом: эта идеология не может быть модифицирована. Что же до ОУН Мельника, то она тоже ни разу не отошла от этой идеологии, а ее (как тоже ОУН Бандеры) заявления про «демократичность», это лишь проявления применяемой этими фракциями ОУН тактики. Идеологически ОУН руководствуется доктриной Дмитрия Донцова, который был и остается единым творцом идеологии украинского национализма.

С. Кульчицкий вместе с Г. Касьяновым не решились сформулировать оценку идеологии украинского национализма, поэтому следует воспользоваться такой оценкой близких к ОУН людей. Первый из них это Михаил Добрянский (Демкович), бывший, вместе со Степаном Бандерой, Ярославом Стецько и другими, член «Организации высших классов украинских гимназий» в довоенной Польше. Он, под псевдонимом «М. Лагодівський», в объемной статье в 1947 году написал, между прочим, что Д. Донцов в главном произведении «Национализм» представил тезис об аморальности национализма как одном из главных столпов националистической идеологии ... Первый раз в истории Зап. Украины начали в уважаемых публикациях и, прежде всего, в национальном журнале «Литературно-Научный Вестник» пропагандировать аморальность как национальную добродетель ... Донцов был тем, кто весом своего авторитета перевесил соотношение сил и перерешил исход борьбы за освобождение бестии в украинском человеке. [66] Про «освобождение бестии в украинском человеке» можно было бы, опираясь на факты, написать целые тома. Руководствуясь идеологией Д. Донцова, еще в 1929 году националисты в оуновской брошюре поучали: Хотите крови? - дадим море крови! Хотите террора? - сделаем его адским! Не стесняйтесь мордовать, грабить и поджигать. В борьбе нет этики! [67] Только бестия в людском обличии может приказать отрубить секирой голову на пне перед товарищами жертвы. Командир УПА Юрий Стельмащук на допросе сказал о том, что он сделал со своими боевиками: Всего в этих районах я 29 и 30 августа 1943 года вырезал более пятнадцати тысяч мирных жителей, среди которых были старики, женщины и дети. Делали мы это таким образом: согнав поголовно все население в одно место, мы их окружали и начинали резню, после этого, когда уже не оставалось ни одного живого человека, мы выкапывали ямы и бросали в них трупы... Так могли делать только бестии в людском обличии.

Другим автором был греко-католический священник, о. Юрий Федорив, после войны доктор христианской теологии, который, вместе с другими украинскими националистами, в межвоенный период, отбывал наказание в польской тюрьме во Вронках, и по поручению старших националистов проводил там идеологическое обучение остальных националистов. Он в послевоенные годы в Торонто, уже как священник церкви св. Николая, написал и опубликовал под псевдонимом «Юрий Мозиль» книжечку «На Вронках», в которой дал оценку идеологии украинского национализма, говоря, что в этой идеологии требовалось отказаться от всего, и отца и матери, Бога и совести, закона и этики, любви ближнего и личных человеческих чувств. Во имя одного: Завоюешь, или погибнешь. [68]

Или этих позиций литературы не знали авторы «Отчета»?

Что же после этого всего сказать? Разве только то, что если бы С. Кульчицкий и прочие из «рабочей группы историков», пришли, как студенты второго курса истории, к автору этой проработки на экзамен с такими, как в «Отчете», знаниями, то им, после оценки «неудовлетворительно», автор этой критики посоветовал бы, чтобы они изменили направление обучения на другой, не связанный с историей, так как они ее не понимают. Но, раз они историки по профессии, да еще и из Национальной академии наук, профессора, то следует задать им такие вопросы:

Почему авторы «Отчета» замалчивают в нем антихристианский характер идеологии украинского национализма, почему не комментируют ее главной практической основы: «Нация превыше всего!», то есть выше человека, выше признанной современной цивилизацией морали, выше человечества, выше Бога? Почему они не вспоминают принципа аморальности в украинском национализме («хорошо все, что хорошо для нации», причем что такое «добро» решают проводники ОУН, часто на низшем - районном, сельском уровне - малограмотные); почему они не вспоминают про роль ненависти в идеологии украинского национализма как его движущую силу?

Почему они в основу своих работ не включили научные работы авторов, которые сделали иные, чем украинские националисты, выводы и оценки украинского национализма, вот хотя бы работы автора этой критики, а среди них есть единственный опубликованный в мировой литературе анализ идеологии украинского национализма?

Почему они ограничились публикациями архивных документов авторства симпатиков украинского национализма, таких, как Владимир Косик, а пренебрегли документами опубликованными, например, автором этой критики, а среди них есть документ в виде протокола заседания «Съезда заграничных национал-социалистов" в Штутгарте от 6.ІХ.1937 года, на котором репрезентованная Владимиром Мартынцем ОУН, составила жалобу на правительство Польши за несправедливую трактовку украинцев, на которую после рассмотрения было решено представить мемориал Вождю Немецкого Народа ... просить Вождя доступными путями обратить внимание ... Съезд постановляет передать принятые решения для сведения Вождям Украинского и Немецкого Народа. [69] Название этого фашистского интернационала - «Съезд заграничных национал-социалистов», так как все происходило в гитлеровской Германии, куда съезжались «заграничные национал-социалисты», то есть ненемецкие национал-социалисты, то есть ненемецкие фашисты. Из этого вывод, по которому ОУН в межвоенный период самая себя зачислила (включилась) в «заграничные (в отношении к Германии) национал-социалисты», то есть в фашисты. Этот документ - единственный опубликованный в мировой литературе, который неопровержимо доказывает, что ОУН была фашистской.

Почему они не сделали анализа постановлений Сборов и Конференций ОУН, в которых были сформулированы политические основы украинского национализма, между прочим, поставлена цель ОУН: построение Украинской Самостийной Соборной Державы (УССД), а она должна была бы включать территории, которые входят в сегодняшнюю Польшу, Беларусь, Российскую Федерацию, Молдову, Румынию, Венгрию и Словакию, что означает территориальные претензии к этим государствам, а это противоречит международному праву и грозит будущими (на случай победы национализма в Украине) войнами?

Почему они не сделали оценки саботажной и диверсионной деятельности ОУН на территории суверенной Польши в межвоенный период на основе международного права и законов государства, на которой совершались действия ОУН, то есть Польши?

Почему они не сформулировали оценки, по которой бандеровская УПА не была добровольческим формированием?

Почему они не дали оценки массового террора ОУН Бандеры по отношению к украинскому населению Волыни и Галичины?

ПОЧЕМУ они замалчивают факт существования и преступной деятельности формирований ОУН Бандеры с названием «Служба безопасности» и «Полевая жандармерия», которых украинское население боялось больше немецкого Гестапо и большевистского НКВД, а они были бандеровской ОУН, наделенные «правом» судить участников УПА и мирное население и выполнять приговоры, включая смертный?

Почему они замалчивают факты, по которым, часто 16-летние боевики «Службы безопасности» ОУН Бандеры, массово расстреливали бывших советских солдат и офицеров, а их трупы топили в колодцах?

Почему они замалчивают террор ОУН Бандеры, введенный внутри УПА, где бегство из нее наказывалось смертной казнью через расстрел перед отделением, а иногда и путем отрубания топором головы перед отделением? Почему они не дали оценки такими фактам - знают ли они такие методы террора среди других цивилизованных народов?

Почему они замалчивают существование в УПА отделений азербайджанцев, узбеков и других, которые образовались из тех советских солдат и офицеров, которые попали в немецкий плен, сумели из него убежать и слонялись по волынским лесам? Не потому ли, что их, а также т.н. «схидняков» (украинцев с т.н. «подсоветской» Украины), с приближением восточного фронта бандеровская «Служба безопасности» поголовно перестреляла?

Почему они не упоминают о существовании на Волыни двух лагерей евреев - врачей и ремесленников, которых разными способами бандеровцы стянули в них и которых там использовали для пользы ОУН-УПА, а с приближением восточного фронта бандеровская «Служба безопасности» также их поголовно перестреляла?

Почему они ни слова не сказали о бунте украинцев - «схидняков» в рядах ОУН-УПА (они к ним попали вследствие независящих от них событий), которые, не соглашаясь с преступной деятельностью ОУН Бандеры на Волыни, в июле 1944 года образовали Народно-Освободительную Революционную Организацию (НВРО), программа которой предусматривала широкомасштабную социальную сферу? [70]

Способны ли они видеть разницу между украинской вспомогательной полицией, которая была образована ОУН Бандеры и была ей политически подчинена, и польской полицией, которая появилась вопреки запрету Делегатуры правительства Польши в Лондоне?

Почему они замалчивают участие, наряду с немцами, украинской полиции в массовом истреблении украинского населения Волыни, например в упомянутом селе Кортелисы, а их было больше?

Почему они не дают оценки массовым убийствам формированиями ОУН Бандеры польского (120.000 жертв) и украинского (80.000 жертв) населения? Почему не показывают, что это была преступная работа, прежде всего «Службы безопасности» ОУН Бандеры?

Почему они замалчивают действительные задания «спецгрупп» по разгрому ОУН-УПА? С какой целью они подчеркивают несуществующее насилие этих групп над мирным населением и не дают при этом тщательной характеристики их деятельности? Почему они замалчивают тот факт, что «спецгруппы» состояли из тех участников УПА, которые явились с повинной к советской власти? Почему они не анализируют этой важной проблемы, не связывают ее с принудительной службой в УПА?

Почему они не дали правовой оценки территории преступных действий ОУН-УПА, с чем связана проблема гражданства преступников и их жертв? Эти территории в свете международного права в 1943-44 годах принадлежали Польше, которая оставалась в положении оккупированной страны, то есть в status quo ante bellum (аннексия 1939-1941 лет Западной Украины Советским Союзом не была признана международным правом). Анализ и выводы по этому вопросу дали бы ответ относительно незаконной деятельности ОУН-УПА (а наряду с этим указали бы на моральную ответственность сегодняшней Польши за игнорирование этой проблемы). Вспомним, что именно этот аргумент (польское гражданство) использовали защитники личного состава дивизии СС-Галичина, когда в 1945 году Советский Союз добивался их выдачи.

Почему они не дают общей оценки ОУН-УПА, хотя даже из того, что они написали в «Отчете», вывод очевидный - ОУН-УПА (вместе с другими структурами ОУН Бандеры) - преступное формирование.

Почему в «Отчете» и в книге проблема идеологии украинского национализма находится на самом конце? Встает также вопрос: не сознательно ли С. Кульчицкий и составители книги туда ее поместили, чтобы, не ссылаясь на нее, отвести от нее внимание, или же принижают вес, значение идеологии украинского национализма, хотя именно она «высвободила бестию в украинском человеке». Если первое предложение верно, тогда проблема моральная - С. Кульчицкий и составители не ищут правды, они ее затушевывают, а если они недооценивают вопрос идеологии, то они - невежды в общественных науках.

Способные ли работающие над темой семь лет историки - авторы «Отчета», включая руководителя группы проф. С. Кульчицкого, понять, что научно доказанное определение виновника преступления народоубийства очистит украинский народ от клейма народоубийцы, так как то, что совершила ОУН Бандеры с ее формированиями, вне всяких сомнений квалифицируется как народоубийство, а общественное мнение в Польше, в том числе и в книжках, пользуется стереотипами: «украинцы мордовали»?
***

Архів, сортувати за: Нові Відвідувані Коментовані