|
|
 |
Партійна преса та видання
|
Анатолий АЛЕКСАНДРОВ (профессор, Смоленск): «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА»... СТАЛИНА (г."СОВЕТСКАЯ РОССИЯ" № 50 (12825), четверг, 4 мая 2006 г. ) 
Источник: www.sovross.ru
Июль 1944 года решительно изменил взгляды И.В.Сталина на проблему послевоенного устройства мира. За все годы войны ничего подобного с ним не случалось, чтобы какие-то исключительные обстоятельства сразу развернули его мысли в противоположную сторону...
Толчком к решительному развороту событий послужило послание премьер-министра Великобритании У.Черчилля в адрес председателя Совнаркома СССР И.В.Сталина от 13 июля. Глава британского кабинета писал, что Германия, видимо, располагает новым ракетным оружием, представляющим реальную угрозу для Лондона. Он просил Советское правительство допустить английских военных специалистов для обследования артиллерийского испытательного полигона гитлеровцев в Дембице под Варшавой.
Верховный главнокомандующий удовлетворил просьбу военного союзника. Одновременно он дал жесткие указания нашим разведывательным службам глубоко разобраться в «ракетном вопросе». Вскоре в Польшу вылетела группа ведущих советских специалистов ракетного профиля. В нее входили будущие главные конструкторы ракетной техники — Н.А.Пилюгин, Б.Е.Черток, А.Я.Березняк, В.П.Мишин, А.М.Исаев, М.К.Тихонравов, Л.А.Вознесенский и Ю.А.Победоносцев. Первому заместителю начальника Генштаба генералу армии А.И.Антонову было приказано связаться с председателем Государственного cовета Польши Б.Берутом и попросить его о том, чтобы польские партизанские отряды в этом районе оказали всяческое содействие советскому отряду «особого назначения».
Были обнаружены и доставлены в Москву камера сгорания, детали корпуса и стенки топливных баков немецкой баллистической ракеты Фау-2. Их изучение в НИИ-1 под руководством заместителя директора института по науке, профессора В.Ф.Болховитинова немало поразило наших специалистов. Так, исходя из размеров сопла, получалось, что тяга двигателя ракеты составляет не менее 20 тонн! Боевой заряд тоже получался довольно значительным — около 14 тонн! Компонентами топлива у гитлеровцев являлись этиловый спирт и жидкий кислород, тогда как наши исследователи продолжали использовать азотную кислоту и керосин.
Был сделан вывод о том, что полученных данных недостаточно для того, чтобы понять, насколько немецкая ракетная техника концептуально ушла вперед по сравнению с отечественной в предвоенные годы. Поэтому не представлялось возможным определить реальное место ракетного оружия в оборонном потенциале страны.
Повторное прочесывание полигонной местности в Дембице вместе с английскими специалистами, располагающими картой всех точек падения ракет и местоположением стартовых позиций, решающим образом пополнило недостающие запасы «ракетных осколков». Были найдены важные элементы приборов управления. Единственное, чего продолжало не хватать, так это аппаратуры радиоуправления. Английских же специалистов интересовала именно она, чтобы разработать надежную систему радиопомех и в дальнейшем перенацеливать Фау-2 в безлюдные места.
Именно в это время С.П.Королев, работающий в конструкторском бюро В.П.Глушко в Казани над созданием ракетных ускорителей для боевых самолетов, узнает из газетных публикаций о применении гитлеровцами «неотразимого оружия» против Великобритании. Прирожденный ракетчик был потрясен полученной информацией. Он приходит к выводу, что противник превзошел советские начинания, которые проводились в середине 30-х годов в Реактивном научно-исследовательском институте и были прерваны в 1937—1938 гг. Только одна значительная разработка по пороховым установкам («катюшам») к началу Великой Отечественной войны была доведена творческим коллективом до логического конца. Сергей Павлович срочно подготовил и направил в наркомат обороны конкретные предложения о путях развития отечественного ракетного дела.
Весной 1945 года поражение Германии становится очевидным, и союзники приступают к подготовке секретных миссий, чтобы непременно захватить военно-технические секреты Третьего рейха. Члены советской делегации специалистов, в одночасье превратившиеся в майоров и полковников, получили задачу искать новейшую немецкую технику и секретные архивы по ней. Их группа двигалась вперед вместе с передовыми частями обеспечения и поддержки, чтобы сразу же взять под охрану особо интересующие ракетчиков объекты.
В июне 1945 года наши специалисты прибыли в Пенемюнде, крупнейший научно-исследовательский комплекс Германии, в котором разрабатывалась новейшая ракетная техника и готовились кадры обслуживающего персонала. Центром руководили генерал-полковник В.Дорнбергер и крупнейший ракетчик рейха В. фон Браун. Вместе с другими сотрудниками Центра они сдались союзникам в Баварии и вместе с техническим архивом были вывезены в Америку. Само место для размещения комплекса на острове Узедом еще в 1935 году было выбрано В. фон Брауном.
Председатель ГКО И.В.Сталин по достоинству оценил перспективы развития «ракетных дел». Для ускорения важных работ осенью 1945 года была сформирована научно-техническая комиссия во главе с генерал-майором Л.М.Гайдуковым. Группа сразу же направилась в Тюрингию, в небольшой городок Нордхаузен. В четырех километрах от него внутри горы Конштайн находился крупнейший машиностроительный завод «Миттельверк», выпускающий ракеты Фау-2.
Увиденное в огромных подземных штольнях завода убедило С.П.Королева, что силами разрозненных групп специалистов, находящихся в Германии, Польше, Чехословакии и Австрии, выполнить в сжатые сроки правительственное задание невозможно. По его инициативе генерал Гайдуков обратился в наркомат авиационной промышленности с предложением объединить силы всех технических групп специалистов, находящихся за рубежом, в едином комплексном научном учреждении.
В феврале 1946 года Л.М.Гайдуков и С.П.Королев были вызваны в Москву. Их принял секретарь ЦК партии Г.М.Маленков, курирующий оборонные вопросы. В присутствии наркома вооружения Д.Ф.Устинова С.П.Королев доложил о ходе изучения немецкого ракетостроения. Он указал на необходимость создания научно-исследовательского центра в Нордхаузене для ускоренного решения стоящих задач. Он высказал твердые суждения о перспективах развития ракетного дела, о том месте, которое оно должно занять в оборонном потенциале страны.
Убедительный, достоверный, аргументированный доклад произвел на присутствующих сильное впечатление. На следующий день, 1 марта, Г.М.Маленков доложил председателю Совнаркома СССР И.В.Сталину об итогах работы научно-технической комиссии генерала Гайдукова, разбирающейся с «ракетными делами». Секретарь ЦК партии с большой похвалой отозвался о С.П.Королеве как о специалисте, глубоко вникшем в порученное правительством дело.
Судьба предлагаемого научного учреждения была решена в считаные дни. В Германию Л.М.Гайдуков вернулся начальником НИИ «Нордхаузен», а С.П.Королев — его заместителем, главным инженером. Созданный там ранее инженером Б.Е.Чертоком инициативный институт «Рабе» вошел в новообразование генерала Гайдукова в качестве «института систем управления». Темпы важнейших работ возрастали с каждым днем.
Далеко не случайно весной 1946 года в Америку прибыл экс-премьер-министр Великобритании У.Черчилль. 5 марта он выступил в Вестминстерском колледже города Фултон в штате Миссури с программной речью, наметив политику западных стран на многие годы вперед. У.Черчилль предложил создать военный союз англо-саксонской расы, поскольку «железный занавес» разделил надвое европейский континент. Престарелый «британский экс-премьер» нарисовал перед слушателями, в числе которых находился и президент Соединенных Штатов Г.Трумэн, опасную перспективу. Он заявил: «Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем!»
Благоприятные, по мнению У.Черчилля, факторы — истощение Советского Союза в войне и наличие атомной бомбы у Соединенных Штатов — подвигали англо-американский военный союз к бесстрашному провозглашению «принципов свободы и прав человека на территориях стран Восточной Европы и Советского Союза». Казалось, человечество в одночасье подступило к порогу третьей мировой войны.
Но не так думал И.В.Сталин. Он скрупулезно взвесил все аспекты, выдвинутые бывшим нашим союзником, и через неделю дал интервью корреспонденту газеты «Правда». Председатель Совнаркома СССР убедительно ответил на два принципиальных вопроса — войны и мира, демократии и добрососедства. И.В.Сталин назвал бывшего британского премьера поджигателем войны и сравнил его с Гитлером. Оба они оказались носителями преступных расовых теорий. А.Гитлер — германской, У.Черчилль — английской. Известно, какое жизненное и военное фиаско потерпел фюрер третьего рейха. Та же судьба неизбежно ждет и донкихотские замашки У.Черчилля. Таков был окончательный и твердый вывод И.В.Сталина.
Многоопытный стратег и политик, он по крупицам, шаг за шагом формировал свою концептуальную альтернативу Западу. Его ответ являлся плодом длительных раздумий и глубокого анализа военно-экономических и политических факторов. Как и в последний год войны, И.В.Сталин часами сопоставлял свою точку зрения в неспешном диалоге с уважаемым аналитиком, первым заместителем начальника Генштаба генералом армии А.И.Антоновым.
Отнюдь не с первой беседы на актуальную тему понял Алексей Иннокентьевич, что именно желает услышать от него председатель Совмина СССР. Дольше всего они, разумеется, задержались на Европейском театре военных действий (ТВД). Вместе подолгу рассматривали оперативную карту, акцентируя внимание на концентрации противостоящих Советскому Союзу сил в Германии и Австрии. Англо-американскую группировку в Италии И.В.Сталин рассматривал лишь в качестве вспомогательной. Особо учитывалось им наличие стратегической авиации, поскольку другими средствами доставки атомных зарядов, по опыту бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в Японии, ни в 46-м, ни в 47-м годах противник еще не располагал.
На Южном ТВД бралась во внимание только территория Турции. Но в опасной близости от нее находились лишь наши закавказские республики. Крупнейшие центры на юге страны были надежно прикрыты силами истребительной группировки ПВО.
Еще более благоприятная для Советского Союза ситуация утвердилась на Дальневосточном ТВД. Возможные угрозы со стороны американской оккупационной группировки в Японии многократно перекрывались нашими средствами ПВО и мощными силами бомбардировочной авиации, которые участвовали в разгроме Квантунской армии в Маньчжурии и на Корейском полуострове. Тут особо не от кого было ожидать нападения.
Но Европа... Здесь сошлись главные противоречия Запада и Востока. Им и уделил председатель Совмина страны свое основное внимание. Именно в центре Европы предлагал У.Черчилль быстрее скрестить с бывшим союзником еще не остывшее оружие.
В итоге всестороннего анализа военно-стратегической обстановки И.В.Сталин сделал исчерпывающий вывод: «Фон Браун и сотоварищи из Пенемюнде несомненно помогут американцам наладить выпуск боевых ракет, но на это уйдет не менее 3,5—4 лет. За это время мы должны сделать то же самое, чтобы не оказаться в безвыходном положении перед их мощью. Советским конструкторам следуют ускорить свою работу».
Успешно продвигались вперед работы по созданию атомной бомбы. Председатель Совмина страны строго контролировал их ход, то и дело приглашал на «Ближнюю дачу» в Волынское своего заместителя В.А.Малышева, который лучше других владел сверхсекретной информацией. Но все еще слабым местом оставались средства доставки «неотразимого оружия». Требовалось всемерно ускорить эти важнейшие работы.
Май 1946 года оказался во многом рубежным месяцем в решении «ракетных дел». В середине месяца вышло одновременно два ключевых государственных акта, сыгравших важнейшую роль как в развитии оборонной отрасли, так и в личной судьбе С.П.Королева. Первым постановлением было узаконено создание нового направления в оборонной промышленности — ракетостроения. Вторым актом создавался НИИ-88 в качестве головного учреждения по управляемым ракетам на жидком топливе. Институт объединил усилия коллективов специального конструкторского бюро и артиллерийского завода №88 в системе Министерства вооружения. Сергей Павлович был назначен Главным конструктором баллистических ракет.
В апреле 1947 года в Кремле состоялось «узкое совещание» по вопросам дальнейшего развития ракетного оружия. Когда министр вооружения Д.Ф.Устинов и С.П.Королев вошли в кабинет председателя Совмина страны, там уже находились В.М.Молотов, Л.П.Берия, В.А.Малышев и Г.М.Маленков. Тут же через внутреннюю дверь в кабинет вошел И.В.Сталин. Он поздоровался с присутствующими и предложил Георгию Максимилиановичу открыть совещание. С докладом на нем выступил «главный ракетчик» страны. Председатель Совмина ходил взад-вперед по кабинету, внимательно слушал докладчика.
В ходе дальнейшего обсуждения доклада С.П.Королева намечались новые направления работы по автономным системам управления и полигонному хозяйству, назывались конкретные сроки их выполнения. Главный конструктор ракет уверенно заявил, что для решения названных вопросов потребуется около полугода. Это был предельно сжатый срок и глава правительства тут же предостерег С.П.Королева: «Вы, Сергей Павлович, все же, как следует подумайте над возможными сроками работ. Не то просчитаетесь, и товарищ Берия не простит вам этой ошибки».
Апрельское совещание в Кремле имело для «главного ракетчика» страны самые благоприятные последствия. Доклад о работе над ракетой Р-2 и его ответы на вопросы свидетельствовали о глубоком научном владении материалом. После этого совещания Сергей Павлович сразу стал узнаваем во всех высших кабинетах партийной и государственной власти. Но он и дальше оставался самим собой, продолжая трудиться не за страх, а за совесть.
Надо отдать должное председателю Совмина страны, который до последних лет жизни не изменял своему важнейшему руководящему принципу — лично проверять ход выполнения принятых государственных решений. Вечером 19 августа 1949 года, за десять дней до испытания первой советской атомной бомбы на Семипалатинском полигоне, он созвал новое совещание по ракетно-ядерным проблемам. С учетом высказанных его участниками предложений в апреле 1950 года выходит постановление Совета Министров СССР о реорганизации НИИ-88. На его базе создается три самостоятельных конструкторских бюро по отдельным направлениям. С.П.Королев назначается начальником и Главным конструктором ОКБ №1 в подмосковных Подлипках.
В 6 часов утра 29 августа 1949 года, взорвав первую атомную бомбу, Советский Союз ликвидировал американскую атомную монополию. О подготовке этой важнейшей операции в Казахстане во всех деталях по ВЧ ежедневно докладывалось председателю Совмина страны. Когда ядерное устройство заняло исходное положение для взрыва в подземелье, И.В.Сталин распорядился произвести испытание... Так одна жизненная задача «холодной войны» руководителя Советского Союза была решена. Команда И.В.Курчатова успешно выполнила свое предназначение. Теперь «мяч» оказался на «поле С.П.Королева».
С начала февраля 1953 года «главный ракетчик» страны продолжал испытания новых боевых ракет типа Р-5 на полигоне Министерства обороны в Капустином Яре. Вечером 15 февраля на полигон позвонил министр вооружения Д.Ф.Устинов и сообщил С.П.Королеву, что председатель Совмина страны подписал долгожданное постановление о строительстве межконтинентальных баллистических ракет. Для создания знаменитой «королевской семерки», ракеты Р-7, открывался зеленый свет. В условиях крайнего обострения «холодной войны» решение проблемы создания межконтинентального носителя приобретало неотложное, первостепенное значение.
Это хорошо понимал наш «атомный министр» того времени, «крестный отец» отечественной водородной бомбы В.А.Малышев. После окончания Великой Отечественной войны именно ему было поручено возглавить всю ядерно-ракетную программу страны. Вячеслав Александрович стал первым министром среднего машиностроения, заместителем председателя Совета Министров СССР. В.А.Малышеву принадлежит знаменитая, ставшая аксиомой его деятельности, ракетная формула: «Атомная бомба — это еще не оружие. Оружием ее делают средства доставки!»
Сразу после испытания первой водородной бомбы в 1953 году на полигоне Новой Земли, ОКБ авиаконструктора С.А.Лавочкина поручается разработка летательного аппарата, обладающего очень высокой скоростью и большой грузоподъемностью. Одновременно В.А.Малышев встретился с С.П.Королевым и разговаривал с ним о всемерном сокращении сроков межконтинентальной баллистической ракеты. Ее создание стало для нашего народа фактически вопросом жизни и смерти. Только осознание неотвратимости возмездия могло похоронить замыслы милитаристов Соединенных Штатов об уничтожении Советского Союза. «Главный ракетчик» страны думал точно так же.
Вскоре один из ведущих конструкторов королевского ОКБ С.С.Крюков представил на суд коллег набросок будущей «семерки». Ракета выглядела на эскизном чертеже очень необычно и не вызвала у Сергея Павловича большого доверия. Но разработчик проявил настойчивость и сумел убедить Главного конструктора в том, что его детище — единственно возможный вариант решения правительственной задачи, поставленной перед коллективом ОКБ. Так, в конце 1953 года было положено начало работам по созданию первой, самой универсальной межконтинентальной ракеты в мире! И тут же встал вопрос о безотлагательном строительстве специального полигона для испытаний нового сверхмощного носителя.
Весной 1954 года создается специальная правительственная комиссия, которой поручалось выбрать подходящее место для постройки огромного полигона, отвечающего очень строгим требованиям. Территория полигона должна была располагаться в южной части страны, быть безлюдной и размером не менее Голландии. После долгих поисков такое место было найдено. Затерянный в песках Казахстана, неизвестный до той поры разъезд Тюра-Там стал основной космической гаванью мира.
Титаническая стройка полигона №5 развернулось с начала 1955 года. В общей сложности в работах участвовало свыше трехсот тысяч военных строителей! В самые напряженные периоды строительства станция Тюра-Там принимала до одной тысячи вагонов строительных грузов в сутки! Руководил гигантской стройкой главный военный строитель страны генерал-майор технической службы Г.М.Шубников. Никому и никогда в мире не удавалось за столь короткое время совершить строительство, вполне соизмеримое по масштабам и сложности с сооружением египетских пирамид. В самом деле, с момента высадки в Тюра-Таме первого десанта строителей и до сдачи важнейшего стартового комплекса в эксплуатацию прошло всего 850 суток!
В полдень 15 мая 1957 года были проведены испытания первой королевской «семерки», ракеты Р-7. Но лишь четвертое изделие полностью выполнило всю намеченную программу. По дальности, высоте и точности полета уникальная ракета не имела себе равных в мире. Ракета Р-7 являлась тем долгожданным носителем, который мог доставить ядерный заряд в любую точку планеты! Американская доктрина их атомной безнаказанности была наконец преодолена! Так, через 4,5 года после смерти И.В.Сталина «команда С.П.Королева» выполнила и вторую жизненную задачу «холодной войны» великого стратега!
Но миф об американском научно-техническом превосходстве все еще продолжал ублажать их кичливое самомнение. С подачи «главного ракетчика» рейха фон Брауна в июле 1957 года американская газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью, в которой привычно желаемое выдавалось за действительное: «Согласно данным, которые считаются в Америке авторитетными, Советский Союз значительно отстает в создании межконтинентальной баллистической ракеты. Кроме того, укрепилось мнение, что в своей работе по созданию такой ракеты русские находятся на ранней ступени испытания двигателей и на самой ранней стадии конструирования самой ракеты».
Это глубокое заблуждение поистине дорого стоило американцам. Ровно через полтора месяца после опубликования тенденциозной статьи ТАСС официально заявило о создании в Советском Союзе первого в мире межконтинентального ракетоносителя! А еще через месяц с небольшим, 4 октября 1957 года, все люди планеты с замиранием сердца слушали знаменитые позывные «бип... бип... бип...» первого советского искусственного спутника Земли!
Незадолго до нашего триумфа в космосе была достигнута договоренность об участии советских ученых в исследовательских работах по программе «Международного геофизического года». В конце сентября делегация Академии наук СССР во главе с академиком А.А.Благонравовым вылетела в Соединенные Штаты для обсуждения программ исследования. В день их прибытия, 1 октября, столичная газета «Вашингтон пост» писала, что дело престижа Америки — опередить Советский Союз в запуске первого искусственного спутника Земли. При этом выражалась уверенность, что состояние американской ракетной техники, несомненно, на порядок выше советской.
Но это было уже далеко не так. Наши ученые легко опровергли заблуждение американских специалистов. Они познакомили их с конструкцией и научным оборудованием одной из советских ракет, предназначенных для метеорологических исследований. Описание и фотография ракеты на следующий день появилась во всех ведущих газетах Америки, что свидетельствовало об огромном впечатлении, произведенном нашей совершенной техникой.
В полдень, 4 октября, в советском посольстве в Вашингтоне был устроен прием для американских ученых, участвующих в совместных исследованиях. Журналисты, приглашенные в посольство, атаковали академика А.А.Благонравова, пытаясь узнать у него, когда же Советский Союз намерен запустить свой первый искусственный спутник Земли.
Когда прием уже подходил к концу, к телефону пригласили председателя Национального комитета Соединенных Штатов по проведению «Международного геофизического года» доктора Беркнера. Через несколько минут он торопливо вошел в зал и захлопал в ладоши: «Прошу внимания, господа! Леди и джентльмены! Сейчас над нами, на трехсоткилометровой высоте пролетает первый советский искусственный спутник Земли!»
Что тут началось! Трудно передать эффект, произведенный его словами. В первое мгновение все будто окаменели. Придя в себя, гости ринулись к советским ученым. Они оказались теперь не просто «тремя красными в Америке», а представителями страны, в которой рождено великое чудо — первый искусственный спутник Земли! Доктор Каплан подошел к академику Благонравову: «Извините, я должен срочно вернуться к себе в Калифорнию и организовать прием сигналов вашего спутника», — торопливо проговорил американец и вышел.
Всю ночь в Пентагоне и в Белом доме горел свет. Правительство и военные руководители Соединенных Штатов разрабатывали планы создания национальных стратегических ударных сил. Над ними довлел непреходящий вопрос: «Чем можно ответить русским?» Не обошлось без психоза.
Американскую прессу охватило необычайное возбуждение. Корреспондент газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» К.Меллон на следующий день, разведя руки в стороны, заявил академику Благонравову: «Невероятно! Материалы о вашем спутнике вытеснили всю информацию с первых полос. Мы сняли портрет чемпиона по бейсболу и заменили его снимком вашего спутника. Поверьте, такого у нас еще не бывало».
Так пришло признание. Через неделю после запуска первого советского искусственного спутника Земли агентство Юнайтед Пресс поставило все точки над «i»: «Любые томительные сомнения, скептицизм или умаление научных достижений России внезапно рассеялись. Дальнейший путь к звездам открыт. Советские ученые заявили, что они могут делать и сделали то, что величайшие гении западного мира все еще не могут сотворить. До этой даты девяносто процентов разговоров об искусственных спутниках Земли приходилось на долю Америки. Как оказалось, сто процентов дела пришлось на долю России. Так может получиться и с пилотируемым космическим кораблем, который проектируется в нашей стране уже без малого 9 лет».
В начале октября 1957 года большинство живущих на планете ощутило себя землянами. А некоторых охватила тогда неописуемая растерянность, близкая к панике.
Государственный секретарь США Д.Даллес пригласил к себе газетного магната Б.Херста-младшего и с нескрываемым неудовольствием спросил:
— Скажи, пожалуйста, Билл, почему твои газеты, словно по команде из Кремля, подняли такой невероятный шум вокруг этого куска металла русских?
Отбросив всякую дипломатию, Б.Херст-младший убежденно, без всякой иронии возразил:
— Этот, как ты говоришь, кусок металла русских, Джон, изменил жизнь людей на многие века вперед!
Все. Тут вполне можно поставить точку в короткой, но яркой летописи «холодной войны» выдающегося государственного и политического стратега, И.В.Сталина. Да, есть все основания считать, что именно в октябре 1957 года закончилась «холодная война» Запада и Востока. Последующая агония бешеной гонки вооружений, включая и Карибский кризис, спустя 5 лет, в октябре 1962 года, была порождена близорукостью высших политических руководителей с обеих сторон. Объективно, третья «горячая война» уже не могла возникнуть, поскольку стала бы роковым примером безумных амбиций безответственных волюнтаристов и никчемных аналитиков.
Но и теперь человечество впустую расходует огромные ресурсы, вместо того чтобы употребить их на обеспечение лучшей жизни на Земле.
|
|
|
