Союз коммунистических партий - КПСС

Виктор КОЖЕМЯКО (обозреватель “Правды” ): Жизненному выбору он не изменил. Коммунисты — имя высокое (г."Правда", № 14 10 - 13 февраля 2006г.)

Источник: www.gazeta-pravda.ru

Многие читатели “Правды”, обращаясь в редакцию, просят подробнее представлять авторов и собеседников газеты, которые интересны не только своими делами, мыслями, местом в обществе, должностью или званием, но и личностью, характером, биографией. Особенно часты пожелания рассказывать с этой стороны о тех, кто входит в руководство нашей партии. “Очень мало знаем мы о членах Президиума ЦК КПРФ, о секретарях ЦК, руководителях Центральной контрольно-ревизионной комиссии”,— пишет, например, от себя и от своих товарищей Иван Петрович Смирнов из Новосибирска. Попробуем в той или иной форме выполнить пожелание его и других наших читателей.

СЕГОДНЯ моим собеседником будет Иван Иванович Мельников — первый заместитель Председателя ЦК КПРФ. Должность в партии, конечно, высокая, и она сама по себе обеспечивает внимание к человеку, который ее занимает. Так что можно понять “рядовых” коммунистов и наших сторонников, желающих побольше узнать о партийных работниках такого ранга. Ведь и о первом заместителе Председателя Центрального Комитета, как я убедился, представление у многих лишь самое минимальное.

Разумеется, это связано с постоянной блокадой КПРФ на телевидении, откуда люди ныне получают информацию в первую очередь. Председателя ЦК Геннадия Андреевича Зюганова страна больше узнала (включая его биографию), благодаря участию в президентских выборах, хотя сильно мешала всяческая ложь, направленная на дискредитацию лидера КПРФ. Мельников недавно возглавлял центральный список нашей партии на выборах в Московскую городскую думу, что в определенной мере приблизило его к москвичам. Но тоже были и ложь властных противников, и попытки любыми способами ограничить или исказить информацию о кандидате-коммунисте. Да и Москва — все-таки не вся Россия.

Кто же он и откуда, Иван Иванович Мельников? Ему идет 56-й год, а родился на тульской земле, в городке Богородицке. Кто-нибудь скажет: городок ничем не знаменитый. Однако я вспомнил, что в этих местах была усадьба Андрея Тимофеевича Болотова — выдающегося русского просветителя XVIII века, уникального агронома, писателя, историка. Замечательные люди рождаются во глубине России! 

Родители одного из будущих руководителей КПРФ работали на почте, и растили они, замечу, семерых детей. Думаю, что-то особенное (коллективистское?) такая многодетная семья в характере человека обязательно закладывает.

В 1967-м, окончив с медалью школу, семнадцатилетний Иван Мельников приехал учиться в столицу. Поступил на механико-математический факультет великого МГУ имени М.В. Ломоносова. И далее вся его жизнь будет связана с Московским университетом. После окончания мехмата станет преподавателем — здесь же и в физико-математической школе при МГУ. Станет кандидатом физико-математических наук, доктором педагогических наук, профессором.

Важно нам отметить вот что: в 1972 году студент-пятикурсник Мельников был принят в ряды Коммунистической партии Советского Союза. Наверное, вы уже поняли, что из этой партии впоследствии он не вышел. Другие выходили, а он — нет. Почему? И почему стал членом КПРФ, мало того — одним из ее создателей? То, что с 1986 года он возглавлял профсоюзную организацию МГУ, тогда одну из крупнейших в стране, а в 1988-м на альтернативной основе был избран секретарем парткома университета, этого не объясняет, поскольку партию предали люди с более высоких общественных, партийных постов. Так давайте спросим об этом его самого.

Итак, известный в России и за рубежом ученый и педагог. Автор ряда книг по математике, которые пользуются популярностью среди учителей и старшеклассников. А вместе с тем — коммунист, входящий в руководство партии коммунистов. Ее изображают как “маргинальную”, “пенсионерскую”, как “партию вчерашнего дня”, но если в ней такие люди, как профессор И.И. Мельников, что-то здесь явно не сходится.

Еще он депутат Государственной думы (уже третий срок), где шесть лет возглавлял Комитет по образованию и науке. И единственный из российских представителей избирался председателем одной из комиссий Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) — по науке и технологиям. На второй и третий срок переизбирали его тут единогласно, что, конечно же, свидетельствует о немалом деловом авторитете.

Хотя сегодня с ПАСЕ у него больше связаны совсем другие впечатления. И свою беседу с Иваном Ивановичем я начну именно с этого.

Коммунисты — имя высокое

Задавая вопросы своему собеседнику, кто бы тот ни был, журналист стремится удовлетворить интерес читателей газеты. Но он также спрашивает о том, что интересует и волнует его самого. В данном случае читательский и журналистский интерес, наверное, совпадает.

Первый заместитель Председателя ЦК КПРФ Иван МЕЛЬНИКОВ 

в диалоге с обозревателем “Правды” Виктором КОЖЕМЯКО

О чувствах и мыслях в Страсбурге

— Начну, Иван Иванович, с недавнего. Вот вы были на этих заседаниях ПАСЕ в Страсбурге, где выносился приговор коммунизму. Действительно, ведь очень похоже на судилище! Хотя судом это не называлось, но мне вспоминался Лейпцигский процесс, где гитлеровцы судили вместе с коммунистом Георгием Димитровым и саму коммунистическую идею. Итак, судят коммунизм, а вы — коммунист. Какие чувства испытывали при этом?

— Горячее желание ринуться в бой. Но они так всё устроили, чтобы не допустить к трибуне. Я сразу записался для выступления, однако в списке оказался 37-м. Хорошо, что Геннадий Андреевич поближе — 23-м, да и ему дали слово уже одному из последних.

Скажу, на что особенно обратил я внимание фактически во всех выступлениях в поддержку антикоммунистической резолюции. Звучало приблизительно так: “Что же это происходит в наших странах? Молодежь интересуется этими идеями, молодые покупают майки с эмблемами СССР, с портретами Че Гевары. Да мы не можем такое допустить!”

Очень остро чувствовался испуг перед теми процессами, которые происходят сегодня в мире, в их странах и в нашей стране. Ведь совершенно очевидно, что левая идея — идея социальной справедливости, по которой был нанесен столь ощутимый удар в начале 

90-х годов, когда был разрушен Советский Союз, — вновь набирает силу. И это их пугает. Они во что бы то ни стало хотят прервать, остановить этот процесс.

Чувствуется и стремление, что называется, увести внимание от реальных социальных проблем, которые волнуют людей в разных странах. Но очень меня задело вот еще что. Старт этой кампании был дан в 2005 году, когда отмечалось 60-летие Победы, когда вновь во всем мире зазвучали и Советский Союз, и роль коммунистических партий в борьбе с фашизмом. Убежден: новая яростная антикоммунистическая кампания стала реакцией на это.

О верности идее

— Я согласен, наверное, так оно и есть. И сегодня мне хочется поговорить с вами о вашем отношении к идее, которую отстаивают коммунисты. Смотрите, сколько сил против нее! От Парламентской ассамблеи Совета Европы до наших доморощенных антикоммунистов, находящихся ныне у власти, от президента Буша до президента Путина. Ясно, что приверженность ваша этой идее не дает вам, профессору МГУ, никаких жизненных дивидендов. Наоборот! Было бы иначе — жизнь ваша была бы теперь и спокойнее, и удобнее, и материально гораздо обеспеченнее. Да и карьеру наверняка сделали бы большую. Собственно, это определялось уже в августе 1991-го, когда многие, в том числе ваши коллеги, порвали и с Коммунистической партией, и с коммунистической идеей. Обоснования у разных людей в чем-то, может быть, разные, но факт есть факт. Вы остались коммунистом. А могли бы оказаться, скажем, в “Единой России”, или, если раньше, в каком-нибудь “Нашем доме”, или “Демократическом выборе”?

— Видите ли, передо мной такой вопрос никогда просто не стоял. Если допустить то, о чем вы сейчас говорите — ну, скажем, какую-то высокую административную должность ценой убеждений, ценой идеи,— то я не был бы тогда в согласии со своей совестью. А жить, находясь не в согласии с совестью,— это, по-моему, вообще не жизнь.

Для меня вопрос справедливости нашей идеи и справедливости того общества, которое мы строили, и в то время был ясен и ясен сегодня, и никакие попытки опорочить всё это на меня не влияют. Извините, но, как мне представляется, я могу нормально критически мыслить. Могу спокойно анализировать, отделить существенное от несущественного. Понимаете меня?

— Конечно.

— Ведь что произошло? На самом деле людей, которые считают нашу идею правильной и советский строй более справедливым, гораздо больше, нежели осталось в КПРФ. По разным причинам они не в нашей партии. Ну, наверное, многие думают, что этот строй пришел надолго, а надо заботиться о сегодняшнем существовании, о своей семье и так далее. Я даже не в порядке осуждения это говорю, а в порядке размышления.

Но все-таки... Не люблю и не хочу громких слов, однако есть, видимо, то, что закладывается родителями, всей системой воспитания. И вот для меня в жизни очень важными были слова одной нашей советской песни: “Раньше думай о Родине, а потом о себе”. Если же я изменю этому принципу, то буду очень плохо себя чувствовать. Реально, органически плохо чувствовать!

Так что не пришлось мне мучиться выбором и чинить какое-то насилие над собой, чтобы 

остаться на том пути, по которому я сейчас иду. Наоборот, насилием было бы другое. А зачем?

О доверии людей

— Скажите, а в ходе встреч с избирателями перед выборами в Московскую городскую думу эта тема как-то звучала?

— Да. И я почувствовал: люди очень хорошо относятся к тем, кто сохранил свои убеждения. Очень хорошо! Мы потом даже включили это в нашу предвыборную формулу: “Кто верен убеждениям, тот верен обещаниям”. То есть нам вы, товарищи, можете верить уже потому, что в самые трудные времена мы сохранили свои убеждения. Значит, приложим все силы, чтобы и обещания свои выполнить. Но вы помогайте нам в этом. А в том, что мы искренне хотим это сделать, можете не сомневаться.

— Тут встает важнейший вопрос — о доверии людей. О доверии к нашей партии. Вопрос, в который, согласитесь, упирается очень многое. Рост партийных рядов, привлечение молодежи, наши успехи на выборах — всё в значительной степени зависит именно от доверия. Как же шире завоевывать его?

— У меня в школе был замечательный преподаватель математики — Роман Степанович Курченков. Я бы сказал, выдающаяся личность! Именно ему я обязан любовью к математике и шахматам, не говоря уж о том, что он был еще и талантливым музыкантом, руководителем городского хора, как композитор написал великолепную песню о родном нашем Богородицке, ставшую гимном города.

Но сейчас я хочу сделать акцент вот на чем. Он, Роман Степанович, заставил меня впервые задуматься, а потом и окончательно утвердиться в следующем выводе: если кто-то в школе имеет нелюбимый предмет, значит, ему не помогли этот предмет понять. Не было, значит, такого учителя. А если бы понял, то и полюбил бы.

Понять! Это относится вовсе не только к школьным предметам, а к жизни вообще. Безусловно, от этого во многом, даже в первую очередь, по-моему, зависит и доверие к нашей партии.

— То есть люди должны хорошо понять, к чему мы стремимся, чтобы поверить нам?

— Совершенно верно. Понять наше советское прошлое, которое подвергнуто в массовом сознании такому чудовищному извращению. Понять наши сегодняшние дела, намерения, планы. И, разумеется, очень существенно, чтобы нравственный облик и поведение коммунистов соответствовали тем принципам, которые мы провозглашаем. Ведь о партии судят по каждому из нас, и нельзя забывать: ты представляешь не только себя, но и партию.

— Как вы считаете, во время предвыборной кампании в Москве удалось чего-то достигнуть в лучшем понимании людьми КПРФ?

— Думаю, да. Не раз был свидетелем, как менялось настроение, отношение молодых слушателей по мере того, как они узнавали, что же реально представляет собой наша партия. У многих прямо-таки загорались глаза, многие откровенно говорили: “А мы не знали этого! Мы первый раз слышим, мы это совсем иначе себе представляли...”

О перспективе

— На недавнем семинаре-совещании руководителей комитетов региональных партийных отделений вы сделали очень интересный доклад об уроках выборов в региональные законодательные собрания и органы местного самоуправления. Особенно важными мне показались ваши наблюдения над тем, чего ждут сегодня люди от предвыборных встреч с представителями партии.

— Ждут уже не просто разоблачения или критики нынешней власти, поскольку отношение к этой власти у многих определенное и достаточно критическое. Поэтому наша позиция как таковая — “за” мы или “против” чего-то — уже не вызывает особого интереса даже у людей старшего поколения. Люди говорят: “Ну и что? У нас тоже есть позиция, только какой от нее толк”.

А ждут от нас прежде всего ответов на такие вопросы: что мы предлагаем; почему нужно верить именно нам; как мы намерены реализовать наши предложения; есть ли у нас для этого силы и возможности. Я заметил, что, несмотря на всю нашу работу в предыдущие годы, для многих остается неясным, не вполне понятным или не очень отчетливым, к чему же конкретно мы стремимся. Нам-то казалось: о чем тут говорить, когда всё главное очевидно. Оказывается, не совсем!

На самом деле люди сейчас хотят, если можно так сказать, простого ответа на главный вопрос. Они говорят: нарисуйте нам важнейшие черты того образа будущего, к которому стремятся коммунисты. Вот расскажите, как вы видите ближайшее будущее — через десять—пятнадцать лет и как видится вам более отдаленная перспектива.

— Работа над новой редакцией Программы партии, которая сейчас идет, поможет в этом?

— Должна помочь. Одна из задач, которую мы ставим перед собой, как раз и состоит в том, чтобы актуализировать программу-минимум и одновременно обозначить важнейшие черты общества, за которое мы боремся. Ну и, конечно, прописать основные этапы этой борьбы. Прописать, чего ждать каждому человеку.

— А как вы ощущаете, достаточно у партии сил для такой работы? Достаточен ли интеллектуальный потенциал?

— Я вам скажу честно: проблема не в нехватке интеллектуального потенциала, а в том, что мы, то есть партия, ее структуры, не сумели пока использовать имеющийся потенциал, не научились привлекать к этой работе всех, кто готов, хочет и может работать. Есть огромное число умнейших людей — деятелей науки, культуры, образования, которые готовы помогать и предлагать. Да они, собственно, и предлагают себя, а мы зачастую не можем найти для них место. Это большая проблема! Из-за этого мы теряем людей. Если человек предложил раз, другой, третий, но видит, что мысли его остались невостребованными, что его не понимают или, хуже того, не хотят понять, он уходит в конце концов. Вот что нам предстоит преодолевать.

— В каком состоянии все-таки работа над новой редакцией партийной Программы?

— Задачу такую, как вы знаете, поставил Х съезд, и с тех пор работа эта не прекращалась ни на один день. Но теперь Президиум ЦК и Программная комиссия переводят её уже в более интенсивную стадию. Ряд наиболее актуальных вопросов поставлен перед нашей партией и ее сторонниками в опубликованном на днях Обращении. До 1 октября все первичные, местные и региональные партийные отделения должны предоставить в Программную комиссию ЦК КПРФ свои предложения. Чтобы в декабре этого года проект новой редакции Программы был уже подготовлен и в свою очередь вынесен на обсуждение.

Не случайно мы обращаемся не только к партии, но и к ее сторонникам. Мы очень хотим, чтобы этот важнейший документ как можно шире обсуждался в обществе. Коммунисты предлагают строить справедливое общество не для себя, а для всех. Поэтому обращаемся ко всем гражданам: вот мы, коммунисты, так видим перспективу, и, если вы согласны, давайте вместе бороться за неё.

О доступности образования

— Среди того, за что борется КПРФ, большое место занимает доступность образования.

— Да, наша программа в этой сфере так и называется: “Образование — для всех”.

— Собственно, за то же боролись в свое время большевики — чтобы учиться могли не только люди из привилегированных классов и сословий, но и дети трудящихся. После Октябрьской революции Советская власть колоссально много сделала в этом направлении. Например, мой отец, выросший в бедной и многодетной крестьянской семье, только после революции, уже в 35 лет, смог получить высшее образование, к которому он и его товарищи всеми силами, но безуспешно тянулись раньше. Причем весьма драматично, даже трагично складывалось это у многих...

— Образование — одна из самых высоких ценностей, я так считаю. И при Советской власти проблема доступности образования по сути была решена. Вот я тоже из многодетной семьи, был седьмым ребенком, и все мы получили очень хорошее образование. Поэтому, когда начинают хаять Советскую власть, я этого никак не могу принять.

А нынешняя власть общедоступное образование сворачивает, делая это очень хитрыми, изощренными способами.

— В самом деле, далеко не все ведь и понимают, к чему ведут эти “реформы”!

— Наша задача — разъяснять людям. Допустим, с чем связывают переход на двенадцатилетку и профильное обучение в старших классах? С тем, что не обязательно, дескать, два последних года учиться всем. Пусть отучатся в “основных” классах, а уж в два старших будет конкурсный отбор. То есть сразу резко снизить уровень образованности. А если человек не окончил среднюю школу, то мечтать о высшем образовании ему уже и не приходится. 

— Опять возвращение к “элите” и “быдлу”.

— Мы видим, такое возвращение уже происходит, и коммунисты не могут с этим мириться. Одна из целей власти в том, что неграмотными людьми легче управлять. На это в свое время обращал внимание Ленин. А сегодня мы получаем своеобразное подтверждение: процент голосующих за КПРФ на последних выборах выше среди людей образованных. Кроме того, все “реформы” направлены на коммерциализацию. Идея платного образования сегодня добралась и до средней школы. Государство хочет скинуть свои обязанности на родителей.

О товариществе и товарищах

— Я знаю о вашей дружбе с академиком и нобелевским лауреатом Жоресом Ивановичем Алфёровым, который входит во фракцию КПРФ в Госдуме, об очень тесных и добрых отношениях, которые вас связывают. Не могли бы сказать, что в основе таких отношений?

— Наверное, если по большому счету,— родство душ. Я всегда, конечно, с огромным уважением относился к этому действительно уникальному человеку и восхищался им. Не только его колоссальными научными заслугами, но и умением изложить ту или иную проблему, отстаивать свою точку зрения. А непосредственно наши пути пересеклись в Государственной думе, когда мы вместе начали работать в Комитете по образованию и науке.

Оказалось, что у нас очень близкие позиции по широкому кругу вопросов. И по оценке прошлого, и по взгляду на то, что сегодня происходит, по оценке положения в образовании, в науке и как надо менять ситуацию, что надо делать. Нас объединяет, по-моему, даже способ мышления и способ аргументации. Мы много встречались с ним, как говорится, и в неформальной обстановке, я бывал у него дома, в семье, на даче. Обсуждали откровенно самые разные жизненные вопросы, и это еще больше сблизило нас.

— Думаю вот о чем. Жорес Иванович много лет с КПРФ, но в средствах массовой информации это замалчивают. Причины понятны: не вяжется такое с извращенным представлением о нашей партии, которое у людей стараются создавать и поддерживать.

— Вы правы. Мне и Жорес Иванович об этом говорил, да и сам я замечал не раз, как, например, обходятся с его выступлениями или комментариями, если даже они попадают на телеэкран и в газеты. Прежде всего самым тщательным образом убирают все упоминания его имени в связи с КПРФ. Убирают всё, что связано с политикой, с оценкой истории, нынешнего состояния страны, с оценкой действующих политических сил и почему он во фракции КПРФ. А ведь если бы позволить ему во всеуслышание высказаться, это же кардинально поменяло бы у многих отношение к нашей партии!

— Ну вот, а болтают, что нынче нет цензуры. При такой жесточайшей цензуре! Потрясающее лицемерие... Но я хочу продолжить тему ваших товарищей. Среди членов Президиума ЦК КПРФ — член-корреспондент Российской академии наук Борис Кашин...

— По-моему, даже в нашей среде не все вполне понимают, кто такой Борис Сергеевич Кашин. А мне-то известно, что это в полном смысле выдающийся математик, которого знают ученые во всем мире. Который решил исторически известные задачи!

Это первое. И второе: он уже давно был бы академиком, если бы не остался верен своим убеждениям. Я помню 1993 год. Шла лекция по математике в Московском университете, в аудитории 02, и вдруг заходит Борис Сергеевич. “Что же вы здесь сидите? — говорит он.— Не видите, что происходит на улице. Ведь там людей бьют! И за что? За то, что они вас защищают...”

Он очень прямой человек. Не может юлить, как некоторые. Часто даже мешает ему это в жизни, но — вот он такой. Если честность можно градуировать, то это — предельно честный человек...

— Мне хотелось бы спросить вас и еще о многих ваших товарищах по партии, да только боюсь, что места в газете не хватит. Спрошу, однако, о лидере, с которым вы рядом уже продолжительное время. Вы ведь, наверное, как никто другой, знаете Геннадия Андреевича, видели его вплотную в самых разных ситуациях...

— Ему выпало тяжелейшее время, и на плечи его лег неимоверной тяжести груз. Всё это вполне можно будет оценить, наверное, уже впоследствии, спустя годы. Но совершенно ясно и теперь, какой он незаурядный политик. Исключительно велика его заслуга, что партия наша достойно прошла эти годы. Ошибки? Да, были. У партии, у каждого из нас и у него в том числе. Но мы всегда должны давать интегральную оценку, учитывая очень многое.

Честно говоря, я поражаюсь его стойкости и работоспособности. Пропускать через себя столько неприятной информации, столько грязи, вранья, клеветы — мало кто способен такое выдержать. В этом смысле, замечу, нам надо очень бережно относиться друг к другу.

Как математик могу сказать, что у Геннадия Андреевича поразительная память...

— Я тоже не раз убеждался в этом.

— Он цифрами оперирует потрясающе. Причем это память длительная. Не так, что вчера услышал, а сегодня выпалил. Сегодня он может сказать то, что слышал два года назад, и скажет абсолютно точно. Уникальное природное свойство.

С Геннадием Андреевичем и работать легко, потому что он по-настоящему демократичный человек. Это те отношения, которые и должны быть в партии. Не начальник — подчиненный, а товарищ с товарищем. И это не напускное, не наигранное, не на людях только. Совершенно естественное!

О карьеризме и предательстве

— Хотя, может быть, и не очень хорошо завершать беседу такой темой, но не коснуться её не могу. Все-таки много было разочарований да и прямых предательств за последние годы. Вы столкнулись с этим среди своих друзей?

— Среди друзей — нет.

— Среди личных друзей вы имеете в виду?

— И среди партийных. Если говорить именно о друзьях. Ведь есть коллеги по работе, а есть друзья. К этому понятию я отношусь как к чему-то очень высокому, даже святому, и вот в такой категории людей разочарований, а тем более предательств я не испытал.

Вы знаете, например, что вплоть до августа 1991 года я был секретарем парткома Московского университета. Мы, члены бюро того парткома, дружим до сих пор. Собираемся, постоянно интересуемся, как у кого идут дела. Так вот, все сохранили свои убеждения и все так или иначе работают на общее наше дело.

А если шире посмотреть, то, конечно, разочарований было очень много. Вот говорят: пройти огонь, воду и медные трубы. Как ни удивительно, последнее проходится с наибольшим трудом и с наибольшими потерями. По моим наблюдениям, самое тяжелое испытание для людей — это испытание властью. Многие, увы, не выдержали его.

— Да ведь наша партия не во власти.

— А два председателя Госдумы, которых мы выдвигали? А губернаторы, ставшие ими тоже при нашей поддержке? Оговорюсь, что и долгое пребывание на высоких партийных должностях не для всех кончилось благополучно. Правда, здесь всё очень индивидуально, однако это тоже серьезное испытание.

— Мы с вами уже затрагивали вопрос, почему за эти годы немало бывших членов КПСС оказалось вне нашей партии. Оставляя в стороне тех, кто настоящим коммунистом никогда и не был, приходится признать: далеко не все (даже если не поменяли в корне свои взгляды) приняли для себя перспективу длительной, многолетней борьбы. Но можно ли лучших из них вернуть в партийный строй?

— Тоже индивидуально решается это. Есть люди, которые со своими семьями в нынешних условиях едва выживают и взять на себя дополнительный груз партийных обязанностей не могут. Есть такие, которые считают (не без оснований!), что партийность помешает их служебной карьере, и выбирают её, карьеру. Что ж, каждый свой выбор делает сам.

А мы должны, во-первых, очень бережно относиться к тем, кто в эти трудные времена сделал выбор в пользу КПРФ. И, во-вторых, всячески расширять круг тех, кто нам сочувствует и готов с нами работать, нам помогать, пусть поначалу не будучи членом партии. Из них, как показывает опыт, нередко вырастают настоящие партийцы: человек принимает решение, что надо и организационно связать свою жизнь с партией.

О том, что значит быть коммунистом

— Как бы вы, Иван Иванович, ответили на вопрос: что значит быть настоящим коммунистом?

— Прежде всего, конечно, иметь глубокие и твердые идейные убеждения. Второе: готовность самоотверженно работать, чтобы эти убеждения воплотить в реальность. И, наконец, третье. Я очень серьезно отношусь к моральному кодексу строителя коммунизма, к тем нравственным требованиям, которые он предъявляет. Поэтому настоящий коммунист в моем представлении — это человек, который обязательно имеет определенные моральные ценности и старается в жизни придерживаться этих ценностей.

Архів, сортувати за: Нові Відвідувані Коментовані