Размышления товарища Фиделя Кастро: ИМПЕРИЯ ИЗНУТРИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Продолжение. Начало см. http://kpu-kiev.org.ua/index.php?message_id=2941

Источник:
http://www.cuba.cu/gobierno/reflexiones/2010/rus/f111010r.html

Во вчерашних «Размышлениях» фигурирует ключевой абзац, извлеченный из книги Вудворда: «Важным секретом, о котором никогда не сообщалось ни в СМИ, ни где бы то ни было, являлось существование в Афганистане тайной армии в 3 000 человек, целью которых было убивать или захватывать в плен талибов, а иногда проникать в районы проживания племен, чтобы умиротворять их и получать поддержку». Эта армия, образованная и управляемая Центральным разведывательным управлением (ЦРУ), подготовленная и организованная в качестве «специальных сил», была создана на племенных, социальных, антирелигиозных и антипатриотических основах; ее задачей было преследование и физическое уничтожение партизан-талибов и других афганцев, рассматриваемых как мусульманские экстремисты. Они не имеют никакого отношения к Аль-Кайде и Бин Ладену – саудовцу, завербованному и финансированному ЦРУ, чтобы бороться против советских войск, когда они оккупировали Афганистан. Когда вице-президент Байден приехал в Кабул в начале 2009 года, командующий войсками Соединенных Штатов в Афганистане Дэвид Маккернан сказал ему, когда тот спросил об Аль-Кайде, «что за два года, проведенные там, он не видел ни единого араба». Несмотря на то, что главные международные СМИ занимались книгой «Войны Обамы» относительно недолго и придали ей относительно мало значения, они однако не преминули отметить эту важную деталь.

Правительство Соединенных Штатов стояло перед неразрешимой проблемой. На одном из последних совещаний Совета по национальной безопасности в период президентства Буша был принят доклад, где утверждалось, «что Соединенные Штаты не смогут оставаться в Афганистане, если только не решат три больших проблемы: улучшить управляемость, уменьшить коррупцию и уничтожить святые места талибов в Афганистане...»

Сюда можно добавить, что проблема становится еще серьезнее, если учесть политические и военные обязательства Соединенных Штатов перед Пакистаном – страной, обладающей ядерным оружием, стабильность которой в обстановке напряженного этнического равновесия была подорвана авантюристической войной Буша в Афганистане. Для Пакистана и Афганистана являются общими сотни километров границы в горах и население того же происхождения, какое подвергается нападению и уничтожению беспилотными самолетами. Войска НАТО, чья мораль падает день ото дня, не смогут выиграть эту войну.

Ни одна армия не может передвигаться без огромного количества топлива, продовольствия и боеприпасов. Сама борьба афганцев и пакистанцев с одной и другой стороны границы выявила слабую точку в сугубо современных войсках Соединенных Штатов и Европы. Долгие пути снабжения превращаются в кладбище огромных грузовиков и цистерн, предназначенных для этой цели. Беспилотные самолеты, самые современные коммуникации, новейшее обычное, радиоэлектронное и даже ядерное оружие здесь излишни.

Но проблема намного более серьезна, чем то, что сказано в этих строках.

Однако продолжим резюмировать сенсационную книгу Вудворда.

«ГЛАВА 8

Генерал в отставке Джек Кин, очень близкий к Хиллари Клинтон, предупредил ее, что стратегия, какой следуют в Афганистане, неправильна, что большое число жертв не покончит с повстанцами, что это имеет обратное действие, что единственный выход – интенсивное наступление на повстанцев, чтобы защитить афганцев. Маккернан не взаимодействовал с правителями провинций. Кин указал, что делают слишком большой упор на антитеррористической борьбе и что стратегия борьбы против повстанцев не идет с ней в ногу.

Кин предложил заменить Маккернана генерал-лейтенантом Ллойдом Остином III - заместителем командующего в Ираке, и также предложил Маккристела, добавив, что он без сомнения является лучшим кандидатом.

Маккристел организовывал хорошие антитеррористические кампании в Ираке, но тактические успехи не выливаются в стратегические победы. Поэтому борьба с повстанцами необходима.

ГЛАВА 9

На слушании в сенатском Комитете по разведке, где предстояло утвердить Леона Панетту в качестве директора ЦРУ, последний заявил, что Управление больше не будет отправлять предположительных террористов в другую страну, чтобы их подвергли пыткам, потому что это запрещено исполнительными приказами нового президента. Он заявил, что подозревал, что ЦРУ отправляло людей в другие страны, чтобы их допрашивали с применением методов, которые “нарушают наши нормы”.

Хейден смотрел это по телевидению и с раздражением спрашивал себя, неужели Панетта не принял во внимание их разговор, состоявшийся в прошлом месяце. Хейден связался с Джеффом Смитом – бывшим генеральным советником ЦРУ, который помогал в процессе передачи дел между Хейденом и Панеттой, и пригрозил ему: “Или он завтра откажется от сказанного им в его публичном заявлении, или у нас будет спектакль, где нынешний директор ЦРУ скажет будущему директору ЦРУ, что тот сам не знает, о чем говорит”. Хейден сказал, что заявит это публично и что это никому не пойдет на пользу. На следующий день сенатор Кит Бонд из Миссури – республиканец, возглавлявший Комитет по разведке – спросил Панетту, отказывается ли он от сказанного им накануне, и Панетта ответил, что да.

Позже Хейден встретился с Панеттой и сказал ему, что прочел его документы, где говорилось, что правительство Буша отобрало лучшую разведывательную информацию, чтобы сослаться на существование оружия массового уничтожения в Ираке. Панетта обвинил в этом специальную часть Пентагона, созданную Рамсфелдом. Панетта ответил, что это неверно, что это была их ошибка, и согласился с тем, что в данном случае имела место катастрофическая осечка в разведывательной работе Управления, которое он будет возглавлять.

13 февраля президент вновь собрал Совет по национальной безопасности, чтобы обсудить четыре варианта для развертывания войск в Афганистане.

1. Принять решение только после определения стратегии

2. Немедленно отправить 17 000 солдат

3. Отправить 17 000, но двумя частями

4. Отправить 27 000, чем будет выполнена просьба генерала Маккернана.

Клинтон, Гейтс, Муллен и Петреус поддержали незамедлительную отправку 17 000. Такой же была и рекомендация Джонса. Ричард Холбрук на видео, снятом в безопасном формате, предупредил, что 44 года назад президент Джонсон обсуждал то же самое со своими советниками в случае Вьетнама. “Нельзя забывать историю”, - добавил он. Вьетнам научил нас, что в тупиковой ситуации партизаны побеждают и что поэтому он поддерживал отправку 17 000. Обама в конце концов известил Пентагон, что решил отправить 17 000.

ГЛАВА 10

Задача, стоявшая перед правительством Обамы, была ясна: подорвать и в конце концов разбить Аль-Кайду и ее экстремистских союзников, ее структуры поддержки и ее святые места в Пакистане и помешать ее возвращению в Пакистан или Афганистан. Джонс, Гейтс и Муллен спрашивали себя, можно ли доверять пакистанцам. Байден предложил усилить антитеррористические операции и сконцентрироваться на Аль-Кайде и Пакистане. Обама спросил, имеет ли смысл сначала отправлять 17 000 солдат, а потом еще 4 000, и ему ответили, что да. Обама спросил, сколько будет стоить эта операция, и ему ответили, что это неизвестно, что пока это только исследование и что смета не составлялась, но что стоимость того, чтобы привезти одного американского солдата в Афганистан, включая выплату жалования как ветерану войны, медицинскую страховку, сумму, выплачиваемую его семье, питание и вооружение, составляет примерно 25 000 долларов в год. Стоимость же одного афганского солдата на месте составляет примерно 12 000 долларов. Позже Обама подтвердил, что Пакистан станет центром любой новой стратегии.

На одном совещании с Советом по национальной безопасности Обама сказал, что надеется в течении по крайней мере двух лет рассчитывать на народную поддержку его стратегии. Байден сказал, что жребий брошен, хотя отметил, что не согласен, однако заверил, что поддержит стратегию президента.

ГЛАВА 11

Петреус был обеспокоен. Его тревожило, что он может превратиться в жертву своих прежних успехов в Ираке. Возможно, противоповстанческая борьба не была правильной стратегией в Афганистане, но Петреус дал задание изучить этот вопрос группе экспертов по операциям и разведывательной деятельности, которые считали иначе. Казалось, что президент не принял его аргументы в пользу операции против повстанцев. Президент объявил в одном выступлении, что его стратегия – подорвать и разбить Аль-Кайду.

Газета “Вашингтон пост” в передовой статье похвалила план под следующим заголовком: “Цена реализма”. Выступление удивило некоторых. Президент лично внес изменения в текст. Обама не обязывался полностью отправить все войска, о которых просила армия. Обама сказал, что снова проанализирует вопрос после выборов в Афганистане.

Казалось, министр обороны Гейтс одобрил решение: через два дня он заявил, что не видит необходимости просить больше войск или просить президента утвердить их отправку, прежде чем не будут видны их действия.

Президент Пакистана встретился с Обамой в его кабинете. Обама сказал ему, что не хочет вооружать Пакистан против Индии. Он признал, что они продвинулись в районе Сват, но что прекращение огня привело к тому, что экстремисты подорвали законность пакистанского правительства и что правительство производило впечатление, будто никто не правит. Обама признал, что Пакистан действовал теперь с большей решительностью, что стало очевидным по его действиям в районе Сват и потому, что он разрешил ЦРУ совершать в среднем по одной атаке беспилотных самолетов каждые три дня в течение прошлого месяца. Пакистанцы провели операцию против талибов с участием 15 000 солдат – одну из самых крупных до настоящего времени.

Начальник штаба объединенных родов войск понимал, что решение афганской проблемы было прямо на виду, странствуя по коридорам Пентагона. Маккристел уже был легендой. Он работал больше, чем кто бы то ни было, решая проблемы и не протестуя. Он точно выполнял все приказы. В конце концов Гейтс объявил, что Маккристел будет новым командующим войсками в Афганистане. “Наша миссия там, - сказал он, - требует новых идей и нового подхода со стороны наших военачальников”. Позже Обама сказал, что он был согласен с этим решением, потому что доверял мнению Гейтса и Муллена, но что он не имел случая лично поговорить с ним.

26 мая 2009 года в докладе президенту появился один из самых здравых отчетов о глубокой разведке. Он назывался: “Лица, завербованные Аль-Кайдой в Северной Америке, могли бы заставить изменить цели и тактики в Соединенных Штатах и в Канаде”. Согласно докладу, около 20 сторонников Аль-Кайды с американскими, канадскими или европейскими паспортами готовятся в священных местах Пакистана, чтобы вернуться в свои страны и проводить террористические акты высокого уровня. В их числе было человек шесть из Великобритании, несколько канадцев, некоторые немцы и трое американцев. Их имена были неизвестны. Деннис Блэр думал, что доклады были достаточно тревожными и достоверными, чтобы проинформировать президента. Но Рам Эммануэль был не согласен. Блэр ответил, что как советник президента по разведке он действительно встревожен, и Эммануэль обвинил его в том, что он пытается переложить ответственность на него и на президента.

Выходя из Белого дома, Блэр был убежден, что оба они живут на разных планетах в отношении этого вопроса. Все более и более было видно, что в правительстве что-то не срабатывает.

ГЛАВА 12

Генерал Джонс имел привычку ездить в Афганистан, чтобы оценивать обстановку самому. Он считал, что Соединенные Штаты не могут проиграть эту войну, потому что люди сказали бы, что террористы выиграли, и подобные акции возникнут в Африке, в Южной Америке и других местах. Такие организации как НАТО, Европейский союз и ООН могли быть выброшены на свалку истории.

Джонс посещает раненых солдат, встречается с полковниками и беседует с Маккристелом. Маккристел признается ему, что Афганистан намного хуже, чем он думал. Он предупредил, что существует много причин для беспокойства и что если ситуация не обратится вспять в скором времени, она станет необратимой. Джонс попросил его назвать проблемы, и Маккристел начал перечислять целый список: число талибов в стране было намного больше, чем думали (25 000). Джонс заметил, что это было результатом договора, подписанного между Пакистаном и его племенами, поскольку там новых талибов можно было готовить без помех. Число атак талибов приближалось к 550 в неделю и в последние месяцы почти удвоилось. Бомбы, установленные на обочинах дорог, убивали ежемесячно примерно 50 солдат коалиционных войск, в отличие от восьми, имевших место в прошлом году.

Джонс настаивал на том, что новая стратегия состоит из трех этапов:

1. Безопасность

2. Экономическое развитие и реконструкция

3. Управляемость со стороны афганцев под властью закона.

Джонс настаивал, что войну выиграет не только армия, что в течение ближайшего года частью стратегии, которая должна проводиться в жизнь, будет экономическое развитие и что если это не делать хорошо, не хватит войск в мире, чтобы добиться победы. Джонс пояснил, что началась новая эпоха и что Обама не будет давать командующим армии всех войск, которые те просят, как обычно делал Буш во время войны в Ираке. Джонс добавил, что президент знал, что идет по лезвию ножа, а это означало, что не только то были трудные и опасные времена, но что ситуация может развиваться в одном и другом направлении.

В провинции Хельманд Джонс объяснил, что стратегия Обамы направлена на сокращение участия и обязательств Соединенных Штатов, что он не думал, что Афганистан должен быть только американской войной, но что ранее была тенденция американизировать ее.

По возвращении Джонс сообщает Обаме, что ситуация обескураживающая; что не было никакой связи между тем, что ему говорили в течение последних месяцев, и тем, с чем столкнулся генерал Маккристел. Обама спросил его наконец, сколько нужно войск, и Джонс отвечает, что у него еще нет определенной цифры. Он думал, что было необходимо завершить два первых этапа стратегии – экономическое развитие и управляемость, иначе Афганистан просто поглотит любое число дополнительных войск.

Реакция Пентагона была совершенно иной. Джонса обвинили в том, что он хочет положить предел числу войск. Последний ссылался, что несправедливо, чтобы президент принимал решение, которое должен был принять в марте, и до завершения числа в 21 000 решать, что поскольку ситуация была такой плохой, нужно от 40 000 до 80 000 дополнительных солдат.

Пропасть между Белым домом и Пентагоном становилась все глубже, и это происходило всего через четыре месяца после того, как президент обнародовал свою новую стратегию.

ГЛАВА 13

Некоторые должностные лица американского правительства описывали правительство Обамы, используя афганскую терминологию, и говорили, что президенство населено “племенами”, что отражало существующие в нем разногласия. Племя Хиллари жило в госдепартаменте; племя Чикаго занимало кабинеты Аксельрода и Эммануэля; племя президентской кампании занимало Совет по национальной безопасности, который возглавлялся главой канцелярии Марком Липпертом и директором отдела стратегических коммуникаций Денисом Макдонахом. Эту группу называли “повстанцами».

Разгром талибов требовал больше войск, денег и времени, чем их подрыв. Поражение означало безоговорочную сдачу, полную капитуляцию, победу, выигрыш в самом широком смысле слова, полное уничтожение талибов.

Ричард Холбрук смотрел с пессимизмом на выборы 20 августа в Афганистане и заявил: “Если бы в Афганистане было 10 возможных результатов, 9 из них были бы плохими. Все они колеблются между гражданской войной и нарушениями”.

Как только 20 августа закрылись избирательные участки, начали поступать сообщения о мошенничествах при голосовании. Многие должностные лица Организации Объединенных Наций и госдепартамента не покидали своих домов, чтобы побывать на избирательных участках, из соображений безопасности.

На следующий день после выборов Холбрук и американский посол встретились с Карзаи и спросили у него, что он сделает, если будет второй тур. Карзаи сказал, что он был переизбран и что второго тура не будет.

После встречи Карзаи позвонил в центр операций госдепартамента и попросил соединить его с Обамой или с Хиллари. Американский посол рекомендовал президенту не отвечать на звонок, так как Карзаи занял оборонительное положение, сказав, что второй тур невозможен. Обама согласился не разговаривать с ним.

Разведывательные сообщения описывали Карзаи как человека все более бредового и страдающего паранойей. Карзаи сказал им: “Вы против меня. Это заговор между американцами и англичанами”.

В августе была создана группа, чтобы встретиться с членами стратегической группы генерала Маккристела, которые только что вернулись из Афганистана, чтобы узнать, что происходит на месте, как идет война, что функционирует, а что нет. Маккристел задал группе три вопроса в качестве руководства для их исследования: возможно ли выполнить миссию? И если это так, что надо изменить, чтобы миссия была выполнена? Требуется ли больше средств, чтобы выполнить миссию?

Маккристел попросил группу быть прагматической и сосредоточиться на том, что действительно функционирует.

Группа пришла к выводу, что армия относительно мало понимает афганское население. Она не могла понять, как кампании запугивания, проводимые талибами, воздействовали на население. Сбор разведывательных данных был катастрофой. Группа обнаружила, что 70 процентов требований разведки были сосредоточены на враге. Некоторые члены группы думали, что через год-два война будет полностью американизирована. Американцы предпочитали, чтобы союзники по НАТО поставляли деньги и советников для афганских сил безопасности вместо того, чтобы те шныряли по всей стране, прося поддержки с воздуха для нападения на афганцев подозрительного вида.

У группы имелись для Маккристела лишь плохие вести. Можно было проводить лучшую в мировой истории противоповстанческую кампанию, и даже так она потерпела бы поражение из-за слабости и коррупции, существующих в афганском правительстве. Маккристел реагировал так, словно его сбил поезд. Во всяком случае он поблагодарил группу.

Маккристел сообщил Гейтсу, что ему нужно еще 40 000 солдат. После долгих дискуссий Гейтс пообещал ему, что даст столько солдат, сколько сможет, пока может. “Ваше поле боя там, а мое здесь”, - сказал он.

ГЛАВА 14

Байден в течение пяти часов пытался наметить альтернативу для Маккристела, которую назвал “антитерроризм плюс”. Вместо интенсивного количества солдат план концентрировался на том, что он считал реальной угрозой, – на Аль-Кайде. Эта стратегия делала упор на уничтожение террористических групп посредством убийства или захвата ее лидеров. Байден думал, что было возможно разубедить Аль-Кайду возвращаться в Афганистан и так избежать того, чтобы втягиваться в дорогостоящую миссию по защите афганского народа.

Байден думал, что Аль-Кайда пойдет по пути наименьшего сопротивления и не вернется на свои прежние места, если

1. Соединенные Штаты будут сохранять по меньшей мере две базы (Барам и Кандагар), чтобы специальные войска могли оперировать в любом месте страны;

2. Соединенные Штаты имели бы достаточно сил, чтобы контролировать афганское воздушное пространство;

3. Людские разведывательные сети внутри Афганистана давали бы информацию о целях, которые надо атаковать специальным силам;

4. Элита ЦРУ – сила, состоящая из 3 000 афганцев для антитеррористических операций - могла бы двигаться свободно.

Афганистан должен превратиться в место чуть более враждебное для Аль-Кайды, чем Пакистан, чтобы они решили не возвращаться.

Обама нуждался в ком-нибудь, кто бы его направлял. Он был в сенате только четыре года, а Байден 35. Президент думал, что военные не могли оказывать на него давление, но они могли раздавить неопытного президента. Байден пришел к Обаме, и тот ему сказал: “Ты знаешь этих людей. Вперед. Дави на них”.

Обама признался потом, что он хотел, чтобы его вице-президент был агрессивным противником и чтобы он говорил именно то, что думает, чтобы задавал самые трудные вопросы, потому что был убежден, что это лучший способ служить народу и войскам, ведя острые дебаты по вопросам жизни и смерти.

Обама созвал маленькую группу самых опытных членов своей команды национальной безопасности, чтобы проанализировать секретный доклад на 66 страницах, составленный Маккристелом, где в основном говорилось, что если не послать больше солдат, возможно война закончится поражением в ближайшие 12 месяцев. Президент добавил, что варианты в этом случае не хороши, и пояснил, что автоматически не примет решения, предложенного ни генералом, ни кем-либо другим. “Мы должны подойти к этому с намерением бросить вызов нашей собственной самонадеянности”.

Заместитель начальника аналитического отдела кабинета директора управления по разведке Питер Лавой считал, что после атак беспилотных самолетов Бину Ладену и его организации был нанесен удар, что они осаждены, но не разбиты, что Аль-Кайда превратилась в пиявку талибов.

Обама хотел знать, возможно или нет разбить Аль-Кайду и как, надо ли разбить талибов, чтобы разбить Аль-Кайду; что можно сделать в ближайшие годы; какое присутствие необходимо иметь в Афганистане, чтобы создать там эффективную антитеррористическую платформу.

Что не было сказано и что знали все, - то, что президент не может ни проиграть войну, ни показывать, что он ее проигрывает. Обама сказал, что будет необходимо работать в течение пяти лет, и предложил рассмотреть другие национальные приоритеты.»

Фидель Кастро Рус
11 октября 2010 года
18.00 часов

Размышления товарища Фиделя Кастро: ИМПЕРИЯ ИЗНУТРИ (ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ)

Источник:
http://www.cuba.cu/gobierno/reflexiones/2010/rus/f121010r.html

«ГЛАВА 15

Адмирал Муллен предстал на слушании Комитета Сената по вооружённым силам, который должен был утвердить его на второй двухгодичный срок; слушание происходило через два дня после первого заседания, посвященного стратегии. В своем выступлении адмирал говорит о стратегии, предложенной Маккристелом, и добавляет, что это “возможно означает отправку новых войск”.

Когда Обама услышал о показаниях Муллена, он довел до сведения своей команды, насколько он был недоволен, узнав, что Муллен публично поддержал стратегию Маккристела. Адмирал заявил, что “талибы выросли как количественно, так и по сложности” и что поэтому он поддерживал усилия, направленные на противоповстанческую борьбу с должными средствами. Неужели адмирал не знал того, что Обама сказал всего два дня назад? Разве президент не сказал всем присутствующим, включая Муллена, что ни один из вариантов не кажется соответствующим, что им надо было бросить вызов собственному самодовольству и что они проведут четыре-пять дебатов по этому вопросу? Что думал главный военный советник президента, публично сообщая об этих предварительных выводах?

На совещании главных участников Совета по национальной безопасности было очевидно, что они в ярости. Генералы и адмиралы постоянно преграждали путь президенту.

Эммануэль отметил, что то, что обсуждалось между адмиралом и Петреусом, неверно, что все публично поддержали идею необходимости отправки новых войск. У президента даже не было ни одной возможности высказаться.

Морелл считал, что Муллен мог на слушании избежать полемики, просто сказав, что его функция – быть главным военным советником президента Соединенных Штатов и министра обороны, что он должен давать им свои рекомендации сначала в частной беседе, прежде чем объявлять о них публично, и что он не считал правильным сначала сообщать о них Комитету.

Морелл думал, что все было частью испытываемого Мулленом стремления общаться, укреплять свое ведущую роль и свое положение. У него был сайт вFacebook, счет в Twitter, видео в YouTube и веб-сайт под названием “Поездки с Мулленом: беседа со страной”.

Сам Муллен, выйдя в вестибюль, обнаружил, что является темой горячих споров.

Эммануэль и Донилон спросили его: как, предполагается, мы должны реагировать на это дело? Ты это сказал, а что должны говорить мы?

Эммануэль добавил, что это сообщение станет заголовками всех вечерних передач новостей.

Муллен был удивлен. Белый дом заранее знал, что он скажет, но в его показании он не назвал специфического числа войск. Он был настолько неопределенным, насколько мог. Но на слушании, где подтверждалось его назначение, он должен был сказать правду, а правда заключается в том, что он разделяет мнение о необходимости противоповстанческой борьбы. “Это то, что я думаю”, - сказал он. Какая была у него альтернатива?

Донилон спрашивал себя, почему Муллен должен был использовать слово “возможно” и почему он не сказал “не знаю”. Это было бы лучше.

На следующее утро заголовок на первой странице “Вашингтон пост” гласил: “Муллен: «возможно» потребуется больше войск”.

16 сентября Обама пригласил генерала в отставке Колина Пауэлла на частную встречу в Овальный кабинет. Будучи республиканцем, Пауэлл оказал большую поддержку Обаме во время его кампании.

Говоря об Афганистане, Пауэлл отметил, что это не решение, которое принимается один раз, что это решение, которое будет иметь последствия в течение большой части его правления. Он порекомендовал: “Господин президент, не поддавайтесь давлению левых, которые хотят, чтобы вы ничего не делали. Не поддавайтесь давлению правых, которые хотят, чтобы вы сделали все. Подумайте не спеша и решайте сами”.

И он также порекомендовал ему не поддаваться давлению СМИ, не торопиться, собрать всю необходимую ему информацию, чтобы гарантировать, что потом не будет сомневаться в правильности своего решения.

Если вы решите послать больше войск или если это то, что, по вашему мнению, необходимо сделать, сначала поймите хорошенько, что будут делать эти войска, и постарайтесь быть в определенной степени уверенным, что отправка дополнительных войск выльется в успех. Вы не можете гарантировать успех на таком сложном театре военных операций как Афганистан, который все более усложняется проблемой Пакистана, находящегося рядом.

“Вы должны гарантировать, чтобы основа этого вашего обязательства была прочной, потому что сейчас она несколько шаткая”, - сказал Пауэлл, имея в виду Карзаи и поголовную коррупцию, существующую в его правительстве.

Президент не поддерживал полностью противоповстанческую операцию, потому что это означало взять на себя ответственность за Афганистан в течение долгого периода.

Президент сказал, что когда он получит оценку, сделанную Маккристелом, очевидно, что всем надо будет собраться в зале, обеспечив, чтобы все пели, пользуясь одним и тем же песенником.

ГЛАВА 16

29 сентября Джонс созвал главных участников Совета по национальной безопасности на двухчасовое обсуждение без присутствия президента в виде репетиции совещания, которое было намечено на следующий день.

Любой, кто видел бы видеозапись этого заседания, возможно встревожился бы. Через восемь лет после начала войны все еще велся спор, как определить ее главные цели.

Байден написал меморандум на шести страницах исключительно для президента, ставя под сомнение отчеты разведки в отношении талибов. Отчеты представляли движение талибов как новую Аль-Кайду. Поскольку талибы были теми, кто сражался против американцев, стало обычным, что арабы, узбеки, таджики и чеченцы проникали в Афганистан для участия в том, что они называли “лето джихада”.

Байден указал, что эти цифры преувеличены, что число иностранных бойцов не превышало 50-75 за один раз.

В среду 30 сентября президент провел второе совещание для анализа проблемы Афганистана и Пакистана. На этот раз группа присутствующих было больше. Там был Петреус.

Президент спросил: “Кто-нибудь здесь думает, что мы должны уйти из Афганистана?” Все промолчали. Никто ничего не сказал.

“Хорошо, - сказал президент, - теперь, когда мы можем больше не заниматься этим, продолжим”.

Обама также хотел на протяжении остального совещания отойти от темы Афганистана.

“Начнем с того, что нас интересует, в действительности, Пакистан, а не Афганистан, - сказал он. – Фактически, если вы хотите, вы можете сказать пакистанским лидерам, что мы не уйдем из Афганистана”.

Обама установил правила на остальную часть совещания. “В действительности я хочу сосредоточиться на Соединенных Штатах. Я считаю, что существуют три ключевые задачи. Одна из них – защитить Соединенные Штаты, их союзников и их интересы за рубежом. Два - беспокойство относительно стабильности и ядерного оружия в руках Пакистана. И если я сосредотачиваю свое внимание на Соединенных Штатах, разве существует какая-либо разница между опасностями, исходящими от Аль-Кайды и от талибов?”

Выступили Лавой и Петреус. Маккристел сделал доклад о том, что он называл “Путь” к его начальной оценке.

Обама сказал: “Хорошо, вы выполнили свою работу, но имеются три новых пункта: пакистанцы ведут себя лучше; ситуация в Афганистане намного серьезнее, чем мы думали, и афганские выборы не привели в результате к повороту, которого мы ждали, - к более законному правительству”.

Байден поддерживал предположение, на которое возражал президент, что Пакистан будет эволюционировать в той же форме, в какой будет эволюционировать Афганистан.

Роберт Гейтс предложил учитывать интересы за рубежом и интересы союзников.

К концу совещания Хиллари спросила, в какой форме будут использоваться дополнительные войска, куда они направятся, едут ли они в качестве советников, и как будут применены уроки, полученные в Ираке.

Анализы разведки на самом высоком уровне никогда не были окончательными в отношении действий в Афганистане в этот момент. Полностью дестабилизированный Афганистан рано или поздно дестабилизирует Пакистан. Так что вопрос, стоявший перед президентом и его командой, был следующим: могли ли Соединенные Штаты взять на себя этот риск?

Гейтс встретился с пакистанским послом в США Хаккани. Он должен был передать ясное послание президента: мы не уйдем из Афганистана. Хаккани привел длинный список того, в чем нуждалась пакистанская армия. Конгресс утвердил в мае фонд в 400 миллионов долларов, чтобы улучшить арсенал противоповстанческих сил. Хаккани коснулся проблемы 1,6 миллиарда, которые Соединенные Штаты должны пакистанской армии за разрешение проводить военные операции вдоль его границ. После 11 сентября Соединенные Штаты создали счет расходов в пользу Пакистана и других стран, так называемый Фонд поддержки коалиции, из которого возмещали союзников за оказанную помощь.

ГЛАВА 17

Обама встречается с двухпартийной группой примерно из 30 лидеров конгресса, чтобы дать им актуализированную информацию о пересмотре стратегии.

Некоторые законодатели критиковали подход Байдена, который защищал антитеррористическое наступление. Они истолковывали его как форму сократить присутствие Соединенных Штатов.

Байден пояснил, что он не защищал политику, подразумевавшую операцию, проведенную только с использование специальных войск.

Президенту пришлось объяснить, что никто не говорит об уходе из Афганистана.

Маккейн сказал, что он лишь надеется, что решение не будет принято наспех и что он уважает тот факт, что решение должен принимать Обама как главнокомандующий.

Обама ответил ему: “Заверяю вас, что я не принимаю никаких решений наспех. И вы совершенно правы. Решение должен принимать я, и я главнокомандующий”.

Обама продолжал: “Никто не чувствует такой острой необходимости принять это решение – и сделать это правильно – как я”.

В тот же день в 15.30 Обама вновь собрал свою команду, чтобы проанализировать ситуацию в Пакистане.

Разведывательное сообщество единогласно считало, что ситуация в Афганистане не разрешится, если не будет устойчивых отношений между Индией и Пакистаном.

Муллен отметил, что программы сотрудничества между армиями Соединенных Штатов и Пакистана выросли почти до 2 миллиардов в год по статьям снаряжения, подготовки и другим.

Были предложения создать новые установки в Пакистане, чтобы засылать источники информации в племена и включить американских военных советников в пакистанские части.

Обама одобрил все действия на месте. Было необычно получить немедленный приказ президента, поскольку до тех пор на рабочих совещаниях говорилось много, но решений не принималось.

ГЛАВА 18

Наконец Маккристел получил возможность 8 октября представить свой вариант в целях увеличения войск только перед главными лицами (Обама при этом не присутствовал).

Суть его выступления, сопровождавшегося 14 диапозитивами, заключалась в том, что условия в Афганистане были намного хуже, чем они думали, и что только наступление против повстанцев, опирающееся на все ресурсы, могло исправить ситуацию.

Джонс сказал, что были вопросы, еще не получившие ответа, и отметил в своей записной книжке, что невозможно осуществить любую стратегию для Афганистана, которая не затрагивала бы проблемы святилищ в Пакистане.

Маккристел выдвинул три варианта:

1. от 10 000 до 11 000 солдат, чтобы готовить афганские силы безопасности

2. 40 000 солдат для защиты населения

3. 85 000 солдат для той же цели.

Маккристел объяснил, что в этом случае задачей было не разбить талибов, а подорвать их, то есть помешать им снова взять под контроль ключевые части страны.

Хиллари спросила, было ли возможно провести миссию по подрыву с меньшим числом войск, и генерал ответил, что нет, что он отстаивает число в 40 000 солдат.

На следующий день Обама проснулся и узнал, что ему присуждена Нобелевская премия мира.

В тот же день в 14.30 Совет по национальной безопасности собрался в полном составе на рабочее совещание с президентом. Он начал совещание, попросив всех сказать, что следует делать с войной.

Лавой начал говорить о Пакистане и его одержимости Индией и что пакистанцы имели сомнения в отношении обязательств американцев.

Маккристел сказал, что если только миссия не будет изменена, он представит те же варианты.

Эйкенберри резюмировал в 10-минутном выступлении их мнения, которые были достаточно пессимистическими. Он тоже считал, что ситуация ухудшалась и что было необходимо послать больше средств, но думал, что наступление против повстанцев очень амбициозно.

Гейтс напомнил, что все пришли только к трем вариантам:

1. Борьба с повстанцами, то есть строительство нации

2. Антитерроризм, который, по мнению многих людей, заключается в том, чтобы выпускать ракеты с корабля, находящегося в океане

3. Антитерроризм плюс – стратегия, предложенная вице-президентом.

Но было явно больше вариантов, а не только эти три. Гейтс добавил, что необходимо переопределить задачу и что возможно Соединенные Штаты пытались добиться большего, чем могли добиться.

Петреус подвел итог: “Мы не уничтожим талибов, но чтобы сдержать их, нам надо преградить им доступ в населенные районы и к ключевым линиям коммуникаций”.

Байден спросил: “Примерно сколько времени, по наилучшим оценкам, требуется, чтобы все пошл в правильном направлении? Если через год нет ощутимого прогресса, что мы сделаем?”

Ответа не последовало.

Байден настаивал: “Если правительство не улучшится и вы получите войска, каким будет воздействие?”

Эйкенберри ответил, что хотя последние пять лет не были слишком обнадеживающими, отмечался небольшой прогресс и что на него можно опираться, но что не следует ждать значительных успехов в ближайшие шесть-двенадцать месяцев.

ГЛАВА 19

На совещании 9 октября настала очередь Хиллари. Она сказала, что дилемма заключалась в том, чтобы решить, что первое, - больше войск или лучшее правительство; что для того, чтобы избежать провала, нужно больше войск, но это не гарантирует прогресса.

Она спросила, можно ли добиться выполнения задач в Афганистане и Пакистане, не обязуясь посылать больше войск, и сама ответила, что единственным способом добиться, чтобы правительство изменилось, было послать больше войск, но даже так не было гарантий, что это даст результат.

Она добавила, что все варианты трудны и неудовлетворительны, и сказала: “Действительно в интересах национальной безопасности мы должны гарантировать, чтобы талибы не разбили нас. То же происходит с уничтожением Аль-Кайды, что было бы трудно без Афганистана. Это чрезвычайно трудный вариант, но варианты ограничены, если только мы не возьмем на себя обязательство и не получим психологическое преимущество”.

Муллен откликнулся на другие комментарии сторонников твердой линии. Деннис Блэр предположил, что внутренняя политика может быть проблемой из-за числа жертв, поскольку в предыдущем месяце цифра возросла до 40 – вдвое больше, чем в прошлом году. Он спросил, стоит ли это продолжать. Ответ был, что народ поддержит его, если только будет верить, что имеются успехи.

“Впервые у президента будет стратегия, выработанная на пленарном совещании военного кабинета, и мы сможем сказать народу Соединенных Штатов, что мы делаем”, - сказал он.

Панетта высказал следующее: “Вы не можете уйти. Вы не можете разбить талибов”. “Они не говорят о возможности ввести в Афганистане демократию на манер Джефферсона”, - сказал Панетта, считавший, что это было основой, чтобы сократить миссию Соединенных Штатов и принять Карзаи несмотря на его дефекты. По словам Панетты, миссией было бороться против Аль-Кайды и гарантировать отсутствие святилищ. Было необходимо работать с Карзаи.

Сьюзен Райс сказала, что еще не пришла к решению, но думает, что необходимо усилить безопасность в Афганистане, чтобы разбить Аль-Кайду.

Холбрук сказал, что необходимо больше войск; вопрос был в том, чтобы знать, сколько и как их использовать.

Джон Бреннан спросил, чего собственно пытались добиться, поскольку решения в вопросе безопасности, которые были бы приняты здесь, будут применены также в других регионах. Если речь идет о некоррумпированном правительстве, которое служило бы всему населению, этого не добиться, пока он жив. “Поэтому, – сказал он, - слова «успех», «победа» и «выиграть» осложняют нашу задачу”.

Прошло уже два с половиной часа. Президент сказал, что в результате этих совещаний получено полезное определение проблемы, что возникало новое определение.

“Этого мы сегодня не решим, - сказал Обама. – Мы уже признали, что не сможем полностью разбить талибов”.

Обама сказал, что если будет утверждена отправка 40 000 солдат, этого не хватит для стратегии борьбы с повстанцами, которая охватила бы всю страну.

Обама спросил, можно ли довести афганцев до точки, которая позволила бы Соединенным Штатам уйти в период двух, трех, четырех лет.

“Мы в Соединенных Штатах не можем сохранять обязательство в течение неопределенного времени, - сказал Обама. – Мы не можем обеспечивать внутреннюю поддержку и поддержку наших союзников, не давая никакого объяснения, которое включало бы временные границы.”

Холбрук вернулся в свой офис в госдепартаменте, где персонал жаловался, что их держат без сна целую ночь, заставляя писать анализы, которые никто не читает.

Холбрук ответил, что человек, которому они предназначены, читает их. Что ночи без сна не были напрасны и что они должны подготовить новый пакет докладов для президента.»

Так завершается резюме глав с 15 по 19 из 33, содержащихся в книге «Войны Обамы»

Вчера было объявлено о почти одновременном выходе другой книги - «Беседуя с самим собой» - с прологом Барака Обамы. Но на этот раз книга появится на 20 языках. Как утверждается, она содержит важные письма и документы, связанные с жизнью автора – нашего хорошо известного и уважаемого друга Нельсона Манделы.

В последние годы его жестокого заключения Соединенные Штаты превратили зловещий режим апартеида в ядерную державу, поставив ему более полудюжины ядерных бомб, предназначенных для нанесения удара по кубинским интернационалистским силам, чтобы помешать им продвинуться на оккупированную Южной Африкой территорию в Намибии. Сокрушительное поражение армии апартеида на юге Анголы покончило с гнусной системой.

Наши представители в Испании обещали приобрести и немедленно прислать экземпляры книги, презентация которой была назначена на сегодня 12 октября. Но почти в шесть часов дня еще ничего не было известно, потому что в Испании был нерабочий день и книжные магазины не торговали. Исполнялась 518-я годовщина со дня, когда нас открыли и Испания превратилась в империю.

Продолжение завтра.

Фидель Кастро Рус
12 октября 2010 года
19.12 часов

Размышления товарища Фиделя Кастро: ИМПЕРИЯ ИЗНУТРИ (ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ)

Источник:
http://www.cuba.cu/gobierno/reflexiones/2010/rus/f131010r.html

«ГЛАВЫ 20 И 21

Продолжаются оценки вариантов, связанных с войной в Афганистане. Определяются три приоритета в плане усилий гражданского характера: сельское хозяйство, образование и сокращение выращивания мака. Если эти цели будут достигнуты, можно было бы подорвать поддержку талибам.

Большим вопросом по-прежнему оставалось, что можно сделать за один год.

Петреус сказал, что составил руководство под названием “Уроки по примирению”, о своем опыте в Ираке, которого Муллен не знал.

Согласно публичным опросам, два из каждых трех американцев думали, что у президента не было четкого плана для Афганистана. Даже среди населения мнения разделялись относительно того, как надо действовать.

Аксельрод глубоко вздохнул. Люди не проводили различия между талибами и Аль-Кайдой. Это могло быть частью проблемы.

Только 45 процентов населения одобряло форму, в какой Обама решал вопросы войны (он потерял 10 очков в течение одного месяца, 15 очков с августа и 18 с момента, когда находился на самом высоком уровне). Сокращение цифры было вызвано потерей поддержки республиканцев.

Аксельрод не беспокоился; он сказал, что в конце он или все объяснят в ясных выражениях, какое решение принято, чтобы люди смогли понять, что делается и почему.

Панетта заявил, что ни один президент-демократ не может действовать вопреки рекомендациям военных, в особенности если президент просил о них. Он рекомендовал делать то, что они говорили. Он сказал другим должностным лицам Белого дома, что, по его мнению, решение следует принять в течение недели, но что Обама никогда не спрашивал его и он никогда добровольно не высказывал своего мнения президенту.

Бывший вице-президент Дик Чейни публично заявил, что Соединенные Штаты не должны колебаться, когда их вооруженные силы в опасности.

Обама хотел принять решение до своей поездки по Азии. Он сказал, что ему еще не были представлены два варианта, а именно 40 000 солдат или ничего. Он сказал, что хотел услышать на этой же неделе новый вариант. У него в руке был меморандум на двух страницах, присланный его директором бюджетного управления при Белом доме Питером Оршагом, где была представлена оценочная стоимость войны в Афганистане. В соответствии со стратегией, рекомендованной Маккристелом, стоимость в течение ближайших 10 лет составит 889 миллиардов долларов, то есть почти триллион долларов.

“Это не то, к чему я стремлюсь, - сказал Обама. – Я не буду тянуть это в течение 10 лет; я не буду ввязываться в долгосрочное строительство нации. Я не буду тратить триллион долларов. Я оказывал на них давление в этом смысле.”

“Это не в национальных интересах. Да, необходимо интернационализировать эту ситуацию. Это один из больших недостатков представленного мне плана.”

Гейтс поддерживал просьбу Маккристела о войсках, но пока надо было задержать четвертую бригаду.

Обама сказал: “Быть может нам не нужно ни четвертой бригады, ни 400 000 солдат афганских сил безопасности, которых предполагает готовить Маккристел. Мы могли бы надеяться на более сдержанный рост этих сил. Мы могли бы увеличить число солдат, чтобы остановить рост врага, но не ввязываться в долгосрочную стратегию.”

Хиллари считала, что Маккристелу следовало дать то, о чем он просил, но также полагала, что надо подождать, прежде чем отправлять четвертую бригаду.

Обама спросил Гейтса: “Вам действительно нужно 40 000 солдат, чтобы обратить вспять рост талибов? А если мы пошлем 15 000-20 000? Почему не будет достаточно этого количества войск?” Он повторил, что был не согласен с тем, чтобы тратить триллион долларов, и со стратегией противоповстанческой борьбы, которая длилась бы десять лет.

“Я хочу иметь стратегию ухода”, - добавил президент.

Все поняли, что, поддержав Маккристела, Хиллари объединялась с военными и с министром обороны, ограничивая таким образом способность президента маневрировать. Она сократила его возможности надеяться на значительно меньшее число войск или на более умеренную политику.

То был решающий момент в ее отношениях с Белым домом. Можно ли было ей доверять? Могла она когда-нибудь действительно быть частью команды Обамы? Была ли она когда-либо частью его команды? Гейтс думал, что она говорила исходя из собственных убеждений.

Очень скоро лица, имевшие сходные идеи, объединились. Байден, Блинкен, Донилон, Льют, Бреннан и Макдонах были могущественной группой, близкой к Обаме во многих смыслах, и уравновешивали единый фронт, состоявший из Гейтса, Муллена, Петреуса, Маккристела и теперь Клинтон.

ГЛАВЫ 22 И 23

Обама созвал в Белый дом начальников штабов. В течение последних двух месяцев военные настаивали на отправке 40 000 солдат, но с начальниками отдельных служб еще не консультировались. Командующие армии, военно-морского флота, морских пехотинцев и военно-воздушных сил были теми, кто вербовал, готовил, вооружал и поставлял войска для таких командующих как Петреус и его подчиненные командиры на местах, такие как Маккристел. Двое последних не присутствовали, так как находились в Афганистане.

Обама попросил их предложить ему три варианта.

Главный командующий морских пехотинцев Джеймс Конвей упомянул об аллергии бойцов на длительные миссии, которые продолжаются и после разгрома врага. Он рекомендовал, чтобы президент не втягивался в долгосрочную операцию в целях строительства страны.

Начальник главного штаба армии генерал Джордж Кейси сказал, что запрограммированный отвод войск из Ирака позволил бы ему иметь 40 000 солдат для Афганистана, но что он относится со скептицизмом к большим обязательствам войск в этих войнах. Для него ключевым был быстрый переход, однако план 40 000 был глобальным риском, приемлемым для армии.

Командующему морскими операциями и командующему военно-воздушных сил было мало что сказать, поскольку каким бы ни было решение по Афганистану, это окажет минимальное воздействие на их силы.

В конце концов Муллен представил президенту три варианта:

1. 85 000 солдат. Это была невозможная цифра. Все знали, что такой силой они не располагали.

2. 40 000 солдат

3. от 30 000 до 35 000 солдат.

Гибридным вариантом было 20 000 солдат или две бригады, чтобы рассеять талибов и подготовить афганские войска.

ГЛАВЫ 24 И 25

Обама предложил пакистанскому президенту начать эскалацию операций против террористических групп, действующих из этой страны.

Директор ЦРУ сказал, что надо подождать полной поддержки Пакистана, поскольку Аль-Кайда и ее последователи были общими врагами. Он добавил, что речь шла о самом выживании Пакистана.

Обама понимал, что ключом к сохранению единства в команде национальной безопасности был Гейтс.

После своего возвращения из Азии Обама созывает совещание своей команды национальной безопасности и обещает им, что через два дня примет окончательное решение. Он сказал, что согласен с менее амбициозными и более реалистическими целями и что данных целей следует добиваться в более короткий период времени, чем тот, который был рекомендован Пентагоном вначале. Он добавил, что число войск начнет сокращаться с июля 2011 года – срок, предложенный Гейтсом на последнем заседании.

“Нам не надо совершенства; четыреста тысяч не будет цифрой, к которой нам надо прийти, прежде чем начать сокращение войск.”

Хиллари, казалось, подпрыгивала на стуле, показывая, что хочет получить слово, но Джонс уже решил, в каком порядке будет его предоставлять, и госсекретарю пришлось сначала выслушать комментарии Байдена.

Байден составил меморандум, поддерживавший президента и ставивший под сомнение время и цели стратегии. Петреус чувствовал, словно из зала выходит воздух.

Байден не был уверен, что цифру в 40 000 стоило отстаивать с точки зрения политической, и имел много вопросов относительно реальности элементов стратегии противоповстанческой борьбы.

Клинтон получила возможность выступить. Она полностью поддержала стратегию. “Мы провели год в ожидании выборов и нового правительства там. Международное сообщество и Карзаи знают, какой будет развязка, если мы не расширим наших обязательств. То, что мы делаем сейчас, не даст результатов. Этот план - не все, чего мы бы хотели, но мы не будем этого знать, если не возьмем на себя обязательства. Я поддерживаю усилия; стоимость их огромна, но если мы возьмемся за них без желания, мы ничего не добьемся”. Ее слова были вариантом фразы, часто повторявшейся ею, когда она была Первой дамой Белого дома, и которую она еще произносит регулярно: “Делайте вид, что добиваетесь, пока не добьетесь”.

Гейтс предложил подождать до декабря 2010 года, чтобы провести общую оценку ситуации. Он думал, что июль был еще слишком ранней датой для этого.

Муллен посредством видеовыступления из Женевы поддерживал план и сказал, что необходимо отправить войска как можно скорее, что он убежден, что стратегия борьбы с повстанцами принесет результаты.

Видя, что образуется блок в пользу отправки 40 000 солдат, президент вмешался: “Я не хочу видеть себя через шесть месяцев обсуждающим в этом зале отправку еще 40 000”.

“Мы не будем просить еще 40 000”, - сказал Муллен.

Петреус сказал, что поддерживает любое решение, которое примет президент. И выразив свою безоговорочную поддержку, заявил, что его рекомендация с военной точки зрения - то, что целей нельзя добиться с меньшим числом, чем 40 000 солдат.

Питер Оршаг сказал, что возможно придется просить конгресс о дополнительном финансировании.

Холбрук был согласен со словами Хиллари.

Бреннан заверил, что антитеррористическая программа продолжится независимо от решения, которое будет принято.

Эммануэль упомянул о том, насколько трудно просить дополнительное финансирование у конгресса.

Картрайт сказал, что поддерживает гибридный вариант в 20 000 солдат.

Президент попытался подвести итог. “По прошествии двух лет в этой ситуации еще есть двусмысленные элементы”, - сказал он. Он поблагодарил всех и объявил, что будет работать над этим в течение конца недели, чтобы в начале следующей недели принять окончательное решение.

В среду 25 ноября Обама встретился в Овальном кабинете с Джонсом, Донилоном, Макдонахом и Родсом. Он сказал, что склоняется к утверждению отправки 30 000 солдат, но что это решение не окончательно.

“Это должен быть план передачи командования и выхода из Афганистана. Все, что мы будем делать, должно быть сосредоточено на том, в какой форме мы будем сокращать наше присутствие там. Это часть интересов нашей национальной безопасности. Должно стать ясно, что это то, что мы делаем, - сказал Обама. – Американский народ понимает не число бригад, а число солдат. И я решил, что их будет 30 000.”

Теперь Обама казался более уверенным в отношении цифры солдат.

“Мы должны объяснить народу, что раковая опухоль находится в Пакистане. И мы действуем в Афганистане ради того, чтобы рак не распространился туда. А также нам надо извлечь опухоль Пакистана.”

Казалось, что цифра 30 000 была неколебимой. Обама заметил, что с точки зрения политической для него легче сказать нет в отношении 30 000, поскольку тогда он смог бы заняться национальной повесткой дня, которую хотел сделать центральной в ходе своего президентского мандата. Но военные не понимали этого.

“Политически для меня было бы легче выступить с речью и сказать, что американский народ сыт по горло этой войной и что мы пошлем только 10 000 советников, потому что в такой форме мы сможем уйти оттуда. Но военные будут оскорблены.”

Было очевидно, что в значительной степени Обаме хотелось именно выступить с такой речью. Казалось, он ее репетирует.

Донилон сказал, что Гейтс подаст в отставку, если будет послано только 10 000 советников.

“Это создало бы определенные трудности, - сказал Обама, - потому что в моей команде национальной безопасности нет другого члена сильнее него.”

Президент был полон решимости объявить об отправке 30 000, чтобы сохранить вместе всю семью.

ГЛАВЫ 26 И 27

27 ноября Обама снова пригласил в свой кабинет Колина Пауэлла для частной беседы. Президент сказал ему, что идет спор между несколькими разными точками зрения. Военные объединились, чтобы поддержать Маккристела и его просьбу 40 000 солдат, а его политические советники были настроены очень скептически. Он продолжал просить, чтобы ему представили новые подходы, но они все предлагали ему одни и те же варианты.

Пауэлл сказал: “Вам незачем это терпеть. Вы главнокомандующий. Эти люди работают для вас. Тот факт, что они займут в своих рекомендациях единодушную позицию, не означает, что эти рекомендации правильны. Генералов несколько, но главнокомандующий только один”.

Обама считал Пауэлла своим другом.

Через день после Дня благодарения Джонс, Донилон, Эммануэль, Макдонах, Льют и полковник Джон Тьен - ветеран иракской войны - посетили президента в его кабинете. Обама спросил, почему они снова пришли к нему, чтобы обсудить ту же тему. “Я думал, что это закончилось в среду”, - сказал он.

Донилон и Льют объяснили, что еще были вопросы Пентагона, не получившие ответа, и что они хотели знать, принимается ли увеличение на 10 процентов цифры солдат, которое включало бы советников.

Президент вышел из себя и сказал, что нет, что только 30 000, и спросил, по какой причине они явились к нему, после того как все пришли к соглашению. Президенту сказали, что еще идет работа с военными. Они хотели теперь, чтобы 30 000 солдат были в Афганистане летом.

Казалось, что Пентагон снова поднимал каждый из этих вопросов. Также ставилась под сомнение дата отвода войск (июль 2011 года). Гейтс предпочел бы, чтобы это было шестью месяцами позже (в конце 2011 года).

“Я недоволен”, - сказал Обама, не повышая голоса. Казалось, что все вопросы придется снова обсуждать, торговаться по ним или их объяснять. Обама сказал им, что он готов дать обратный ход и согласиться на отправку 10 000 советников. И это будет окончательной цифрой.

То был спор, противопоставлявший президента и военную систему. Донилон удивлялся, видя, какую политическую власть осуществляли военные, но понимал, что в этих соревнованиях Белый дом должен быть бегуном на длинные дистанции.

Обама продолжал работать с Донилоном, Льютом и остальными. Он начал диктовать именно то, что хотел, составляя то, что Донилон назвал “перечислением сроков и условий” наподобие юридического документа, используемого при торговых сделках. Он напомнил, что стратегической концепцией операции было “подорвать” талибов, а не уничтожить их базы, не ликвидировать их или разбить. Он скопировал шесть военных миссий, требуемых, чтобы обратить вспять подъем талибов.

Но гражданские лица в Пентагоне и главный штаб пытались расширить эту стратегию.

“Вы не можете так поступить с президентом, - говорил им Донилон. – Это не то, что хотел Обама. Он хотел иметь более сокращенную миссию”. Но давление продолжалось.

“Ограничьте их”, - приказал ему Обама. Но когда Донилон возвращался из Пентагона, он появлялся с большим, а не с меньшим числом добавлений. Одним из них было дать сигнал Аль-Кайде. “Мы не сделаем этого”, - сказал президент, узнав об этом.

Донилон чувствовал, словно переписывал по десять раз одни и те же приказы.

Из Пентагона продолжали поступать просьбы о побочных миссиях. Обама продолжал говорить нет.

Некоторые теперь снова поддерживали первоначальную просьбу Маккристела о 40 000 солдат, словно им уже не было в этом отказано.

“Нет”, - сказал Обама. Окончательная цифра была 30 000, и сохранялась дата отвода войск в июле 2011 года, которая также будет датой начала передачи ответственности по безопасности афганским войскам.

Его приказы были перепечатаны на шести листах с одним интервалом. Он решил не только выступить с речью и назвать в ней 30 000; это будет также директива, и всем надо будет прочесть и подписать ее. Такова была цена, которую он потребует, форма, в которой он намеревался положить конец спору – по крайней мере пока. Но как все мы теперь знаем, спор, так же, как война, возможно не закончится и борьба будет продолжаться.

28 ноября было еще одним днем, посвященным заседанию Совета по национальной безопасности, во встрече участвовали Донилон и Льют. Анализ стратегии превращался в центр вселенной. Президент и все они оказывались раздавленными военными. Уже не были важны вопросы, которые мог задать президент или кто-либо еще. Теперь единственным реальным решением была отправка 40 000 солдат.

Донилон спрашивал себя, сколькие из тех, кто оказывал давление в пользу этого варианта, будут здесь, чтобы увидеть результаты этой стратегии в июле 2011 года.

Вывод был таков, что уйдут они все, и президент останется здесь со всем тем, что эти люди ему продали.

Дебаты продолжались – у него дома и в его голове. Обама, казалось, колебался в отношении 30 000 солдат. Он попросил свою команду высказать их мнение. Клинтон, Гейтса и Джонса не было.

Полковник Тьен сказал президенту, что не знает, в какой форме он сможет бросить вызов цепи командования военных. “Если вы скажете Маккристелу «я изучил вашу оценку, но решил сделать иначе», возможно вам придется его сменить. Вы не можете сказать ему «сделайте это по-моему, спасибо за вашу работу»”. Полковник хотел сказать, что Маккристел, Петреус, Муллен и даже Гейтс были бы готовы подать в отставку – нечто беспрецедентное в высшем военном командовании.

Обама знал, что Бреннан возражал против большого увеличения войск.

Обама унаследовал войну с началом, промежуточной частью, но без ясного конца.

Льют думал, что Гейтс относится к военным слишком почтительно. Министр обороны – это первая линия гражданского контроля президента. Если министр не обеспечит этот контроль, это придется делать президенту. Льют думал, что Гейтс не оказывал хорошую службу президенту.

Президент позвонил Байдену по телефону и проинформировал его, что хотел бы встретиться со всей командой национальной безопасности в воскресенье в Овальном кабинете. Байден попросил принять его сначала, и Обама ответил, что нет.»

Продолжение завтра.

Фидель Кастро Рус
13 октября 2010 года
17.14 часов