Соціалістичні ідеї, ініціативи ...

Андрей ДМИТРУК: РУССКИЙ МИР: ЦИВИЛИЗАЦИЯ ПРОЕКТОВ (окончание: Ч.22-Ч.29)

Окончание. Начало см. Ч.1-Ч.7, Ч.8-Ч.10, Ч.11-Ч.14, Ч.15-Ч.21

XXII.

Сочетание местного самоуправления с государственной централизацией, обеспечивающей всеобщее снабжение всем необходимым; соединение личной творческой раскованности с общинным сознанием, как опорой общества — вот основы единственно справедливой трудовой демократии. Она отличается от западной, либеральной, именно тем, что свобода личности здесь всегда пропорциональна степени ответственности, а возможности карьерного либо имущественного роста гражданина жёстко связаны с пользой, приносимой им ближним и Отечеству.

Коль скоро и семейное воспитание, и обучение на всех ступенях, и пропаганда в СМИ стимулируют творческий, созидательный труд, придают ему ауру важнейшего содержания жизни — в обществе не могут не сложиться образы безделья, манипулирования деньгами, работы ради наживы, как величайших грехов. Ведь, в сущности, так всегда и было в Русском Мире: не вспомнишь ни единой сказки, песни, прибаутки, где не высмеивались бы, не шельмовались богатые бездельники...

Одно из главных преимуществ государственной идеологии, чётко выраженное в советские времена, сводится к следующему: те, кто не исповедует её от души, вынуждены хотя бы внешне придерживаться общих правил. А там, глядишь, по учению Станиславского, прочное усвоение словесных или действенных стандартов приведёт к их внедрению в сознание, к превращению в подлинные убеждения... И это вовсе не “двойная мораль”, которой кухонные злопыхатели так любили попрекать советский строй, а техника общественной безопасности, необходимая для того, чтобы воспроизводить и развивать нужный уклад.

Тем, кто скажет, что такая ситуация в СССР поддерживалась насильно — отвечу, что новое идеократическое общество Руси будет по определению лишено чего-либо, подобного внутренним репрессиям либо гонениям на “инакомыслящих”. Никакие злоупотребления властью при новом русском социализме не повторятся хотя бы потому уже, что не будет многочисленных и сильных общественных классов, мешающих движению страны нужным политическим курсом. Для относительно немногих “олигархов”, безусловно, нарушивших все государственные и нравственные законы, для их тёмного окружения и разнообразных “братков”, промышляющих за чужой счёт, вполне хватит ряда уголовных процессов...

Серьёзным препятствием на пути у любых чрезмерно решительных, не считающихся с личностью шагов власти станет также изменившаяся со времён “чисток” ценность человеческой личности. В финальные десятилетия Союза никакая задача государственной важности уже не могла быть решена с помощью полуграмотных масс, вооружённых то ли винтовками, то ли лопатами: везде требовались классные, высокообразованные специалисты — а стало быть, гонения на интеллигенцию исключались. (Слишком ярые “диссиденты” сами вызывали огонь на себя.) К тому же, обучение миллионов работников высшей квалификации слишком дорого, чтобы переводить этот “человеческий материал” в лагерях...

Огромные массы люмпенизированных рабочих и служащих вернутся в производство; “челноки” и мелкие коммерсанты, избавленные от необходимости ловить случайные заработки, в подавляющем большинстве охотно примут новые, более комфортные и надёжные условия труда. Удачливые предприниматели, как мы уже говорили, смогут применить свои способности в наименее “огосударствленных” сферах хозяйства — кроме сервиса, в экспериментальном мелкосерийном производстве или в информационных технологиях, не требующих больших средств и коллективов. Смогут они также стать уважаемыми, высокооплачиваемыми менеджерами и организаторами в большой индустрии. Я, например, вижу полную возможность превращения частной инициативы в личную творческую — и, в связи с этим, преображения наиболее талантливых бизнесменов буквально в полпредов государства: кто лучше, чем они, скажем, разведает зарубежные рынки и проложит на них пути для наших изделий и технологий?!

Наконец, беспризорные или “неблагополучные” дети и подростки будут помещены в сеть новых, более многочисленных, чем прежние, творчески-трудовых интернатов.

Особо следует сказать о чиновниках. Мы уже упоминали о том, что каждый управленец выступает в одной из двух “ипостасей”: либо как искренний, вдохновенный координатор полезных процессов в обществе, либо как паразит, докучный и корыстный посредник между властью и населением. В Русском Мире, где, как мы надеемся, будут господствовать энтузиазм и “дум высокое стремленье”, чиновники, кто сознательно, а кто и приспособления ради, постараются соответствовать первому стандарту. Если же иные из них соблазнятся возможностью наживы, начнут волынить и требовать мзды за каждое штатное действие — их обезвредят те самые, о которых было сказано раньше, сильные своей солидарностью объединения творцов-профессионалов. Обладая, по законам неосоциализма, достаточным влиянием и властью, тем более — “собственными” депутатами вплоть до госсовета, цехи и гильдии мастеров сумеют призвать бюрократов к порядку, а там и упразднить лишние звенья в цепях управления производствами. Чем дальше в будущее, тем меньше будет формализма в организации труда...

Итак, ни одна часть населения, кроме прямых уголовников, не будет ущемлена в правах и не пострадает как-либо иначе, тем более “по классовому признаку”. Обновляясь, производственные отношения по-иному расставят и людей. Будет сделано всё возможное, чтобы занять и надлежащим образом обеспечить всё трудоспособное население; и не вина создателей неосоциализма, если часть граждан попытается отстоять прежнее господство паразитов и мошенников. Первыми мы не выстрелим — однако и не заменим реальную самозащиту либеральной болтовнёй в духе пресс-конференции искренних, но постыдно неумелых и уже заражённых вирусом “демократии” защитников рушащегося Союза в августе 1991 года. Ответом на слово станет слово — но на действия, понятное дело, ответим ещё более энергичными действиями. Наряду с уголовниками, займут своё место в исправительных заведениях все, кто попытается разрушить складывающуюся социальную структуру: национал-фашисты и расисты всех мастей, активные сепаратисты, террористы, сторонники анархии.

Подчёркиваю ещё раз: наказание (вплоть до смертной казни, которую в Русском Мире придётся вернуть всюду, где она была отменена либерал-предателями) последует лишь за конкретные дела. Что же касается мыслей и слов наших противников, то они (естественно, оставаясь в пределах дозволенного законом) смогут свободно выходить на страницы прессы или в эфир. Должны даже специально создаваться СМИ-проекты, построенные на мнениях самых разных людей; каждый должен чувствовать, что может получить трибуну — никакого зажимания рта “инакомыслящим”! Кстати, такой приём послужит противоядием против известного комплекса запретного плода, всяческих самиздатов и “тамиздатов”... Но на любое, высказанное во всеуслышание, критическое или “оппозиционное” мнение должен последовать в тех же СМИ немедленный, предельно аргументированный, доброжелательный по форме ответ в защиту гуманистического философского синтеза и неосоциализма. Надо полагать, возникнет некая служба “быстрого общественно-научного реагирования”, мастера которой сумеют выигрывать любые словесные поединки.

Принцип “судить только за дела” должен соблюдаться неукоснительно, но в то же время действовать постоянно и неотвратимо. Если, скажем, с “теоретической” лженаукой надо бороться исключительно путём влияния на издательскую политику либо с помощью широковещательных разъяснений, то практикующие звездочёты и знахари должны быть привлечены к ответственности, как мошенники. Если видео-, печатную и интернетную порнографию следует просто не допускать к распространению — то все, кто задействован в системе проституции, от уличных “фей” до магнатов сутенёрства, подлежат уголовной ответственности. То же касается лидеров всякого рода оболванивающих сект, объединений сатанистов и иных лиц, чьи действия ограничивают всеобщую духовно-творческую свободу.

XXIII.

Ныне на Западе реже и реже появляются революционные технологии, этапные изобретения, фундаментальные научные открытия. О таких переворотах, как создание лазера или открытие “красного смещения”, не слыхано уже полсотни лет! И это тоже — следствие интеллектуального упадка мира, где творчество если и существует, то оно “закорочено” на быстрый коммерческий эффект, а большинство населения, совершенно не желая упражняться в мыслительной деятельности, воспринимает всё вокруг, как один сплошной игорный дом, где случайно брошенная кость может принести огромный выигрыш.

Воистину, Железной Пяте остаётся всё более узкое “горлышко”, чтобы протиснуться в будущее. Производительным силам ХХІ века тесно в рамках производственных отношений ХХ и более ранних столетий.

В либеральных странах компьютерная среда может окончательно превратить деньги, и без того оторванные от реального труда и его продуктов, во что-то уж совсем автономное и виртуальное. (Не путать с описанным выше проектом Глушкова, предлагающим обезналичить деньги лишь для того, чтобы сделать более реальной категорией труд!) Играя на разнице курсов валют, спекулируя через Интернет или предпринимая иные подобные акции, не связанные ни с какими созидательными процессами, многие люди окончательно разучатся быть специалистами в чём-либо, кроме пустых электронных комбинаций; целые отрасли лишатся профессионалов, что, в конце концов, ударит по хозяйству западных стран и принудит их вернуть деньгам настоящую, служебную роль. Культ дутого предпринимательства лопнет, уступив место более нормальному трудовому укладу. А это уже первый шаг прочь от капитализма, к помянутому нами выше социалистическому преображению.

К потере накопленных за много поколений навыков усердной учёбы и добросовестной работы может привести людей Запада и обилие электронных “помощников”. Так же, как сегодня тысячи “бакалавров” и “магистров” не могут без калькулятора умножить или разделить пару чисел — их недальние потомки не обойдутся без компьютерной шпаргалки, принимая роды, работая у ядерного реактора или ведя самолёт на посадку. Псевдопрофессионализм на электронных костылях, в конце концов, станет опасным для цивилизации. Несчастные духовные кастраты, лишённые потребности творить, жертвы рабского представления о труде, как о тяжёлой повинности, и о возможности бить баклуши, как о главной цели жизни, — дети “общества потребления”, гонясь лишь за материальным успехом, радостно свалят на “умную” машину все свои обязанности. Технически развитые страны получат огромный класс воистину “лишних” людей, способных лишь поощрять к действию компьютеры. В то время, как человек, воспитанный неосоциализмом, воспользуется поддержкой “искусственного разума” для того, чтобы окончательно избавиться от любых рутинных обязанностей и оставить себе чистое созидание, — злосчастный корыстолюбец, раб виртуальных денег, не привыкший находить счастье в труде, с удовольствием одичает, лоботрясничая.

Буквально автоматически через недолгое время куда менее технологизированные и компьютеризованные страны выйдут вперёд в очень многих областях. Там будут работать настоящие специалисты, удовлетворяя потребности населения. Не исключено, что сложится анекдотическая ситуация, при которой выходцы из так называемых “отсталых” государств будут за огромную цену востребованы в “передовых”, как подлинные педагоги, юристы, инженеры и т. д., а не приставки к электронным машинам. То есть, будут импортированы люди, по определению воспитанные в другой идеологии; носители общинного начала, которое через них укоренится в былых цитаделях собственничества. И не надо никакого специального “экспорта революции”!..

Нет сомнений в том, что лишь общество массового, стимулируемого бюджетом творчества может не только не пострадать от перехода на компьютерные “протезы”, но и воспользоваться кибернетикой, как средством ликвидации всех механических, вспомогательных работ, сделать её ускорителем своего взлёта к новому, недосягаемому для других укладов качеству жизни.

Вспомним снова о “бомбах замедленного действия”, заложенных под миром индивидуализма: о многочисленных и влиятельных борцах за сбережение природы, об антиглобалистах — ярых противниках превращения человечества в прислугу “бриллиантового миллиона”. Те и другие всегда могут вступить в союз с энергичными, подчас агрессивными националистическими и религиозными движениями, представляющими народы, обездоленные Западом. Кроме этих мятежных и непримиримых групп, есть куда более мощные антиимпериалистические структуры: строящие “боливарианский социализм” страны Южной Америки, арабское содружество в его борьбе с форпостом Запада — Израилем, Северная Корея, идущая к статусу ядерной державы, грозной для атлантистов... Дело Руси-Евразии — по примеру СССР, но ещё более решительно и целеустремлённо организовывать протест миллиардов землян ради эффективного расшатывания системы неравенства и гнёта.

Воистину, все, даже трагические варианты развития событий ведут к торжеству коллективизма. Американцы давно изощряются в кинотриллерах, показывающих разного рода мировые катастрофы: потопы, оледенения, падения астероидов и т. п. В фильмах Соединённые Штаты, а подчас и всю Землю спасает герой-одиночка при необременительной помощи полисменов и вооружённых сил. Но хотелось бы знать, как, при сохранении всех либеральных свобод, удастся правителям США и их сателлитам мобилизовать свои народы против реального буйства стихий, которое может разразиться в любой момент и уже даёт о себе знать всё более частыми ураганами, цунами, землетрясениями, пандемиями неслыханных хворей? Буря, разрушив Новый Орлеан, повергла в панику все Штаты и тем показала, насколько не подготовлены “хозяева мира” к страшным сюрпризам будущего. Очевидно, что в час по-настоящему сурового испытания миру индивидуалистов предстоит либо погибнуть, либо (к чему его, несомненно, побудят массы) срочно централизоваться, национализировать промышленность, построить мобилизационную экономику и — пусть не от хорошей жизни, но обрести нечто подобное русско-евразийскому укладу.

Мы-то — выживем.

XXIV.

С установлением евразийского неосоциализма и началом подлинного сближения с исламским и индо-буддийским мирами Большая Русь для атлантистов возглавит список “стран-изгоев” и вновь прослывёт “империей зла”, причём, из-за своих высоких технологий и нового качества жизни, более опасной, чем СССР. Даже Россию нынешнюю, рыхлую, разворованную и коррумпированную до предела, Запад продолжает травить просто потому, что она хранит семена иных, опасных для индивидуализма основ жизни. Но в отношении Руси обновлённой, конечно же, будут пущены в ход средства и силы не менее (а пожалуй, и более) грандиозные, чем против Советского Союза: от создания пояса военных баз с самым разрушительным в истории оружием до радиотелевизионной и интернетной войны, от внедрения прямой агентуры и подготовки агентов влияния до массовой атаки религиозных сект, от любого рода диверсий до побуждения к эмиграции самых одарённых наших граждан.

Не следует думать, что пребывание в кольце (или, по крайней мере, полукольце) врагов обязательно приведёт к шпиономании, волне арестов по доносам. Мы уже говорили о том, что в стране, где главные усилия направлены на просвещение и создание класса высоких профессионалов, любые попытки ограничить свободу последних, а тем более — посягнуть на их жизнь будут противоречить стратегии государства и буквально подрывать экономику.

Неосоциализм выше мстительных, отдающих мелочной подозрительностью мер. Если прямой шпионаж или иные безусловно преступные деяния будут караться в соответствии с законом, то всякого рода выпады в адрес государства, устные ли, письменные, электронные, в девяти случаях из десяти — наверняка безграмотные и наивные, вообще не следует замечать, беря в этом пример с таких древних, мудрых и исполненных презрения к профанам организаций, как Ватикан. Да, пропаганда должна создать именно такой стереотип: человек, отрицающий преимущества нового строя и зовущий вернуться к прошлому, есть профан, лишённый благодати, и его следует не наказывать, а жалеть.

В случаях же, когда “диссидентство” представляется слишком серьёзным и влиятельным, но ещё не перешло к противозаконным действиям, — например, при возникновении организованного движения (партии), ставящего задачу смены уклада, — надо применять тот же метод борьбы, что и против лженауки или шарлатанства. Ни в коем разе не давая группированию стать подпольным, надлежит открыть шквальный огонь в СМИ по самим принципам движения. Научные семинары и публичные дискуссии, статьи в прессе, телевизионные ток-шоу, интернетные форумы — всё это должно быть подготовлено лучшими специалистами, предельно обосновано и самым увлекательным образом оформлено. Пусть “разоблачительные” акции любого масштаба проходят без фанатизма, без истерик — но и, упаси Бог, без казёнщины; пусть они будут точно направленными, сдержанно-беспощадными... и, по возможности, с юмором. Надо научиться поднимать недругов на смех, делать их нелепыми в глазах народа. Лишь в таком случае мы не сфабрикуем новых дутых “героев” и “великомучеников”...

Несколько слов о возлюбленном детище либералов, оппозиции. Будет ли что-нибудь подобное в нашей Руси-Евразии и если будет, то до какой степени идеология этого “чего-то” станет противоречить государственной?

Отвечаю сразу: противоречия быть не может... да и не бывает! Только полные, свихнувшиеся на либерализме идиоты могут воображать, что оппозиция — это группа политиков, которая, отстранив правящую партию, начинает всё делать наоборот и объявляет чёрное белым. (Скажем, откровенных врагов нынешнего благополучия Беларуси, выкормышей ЦРУ называют “оппозицией” лидеру республики, самому достойному государственному мужу на всём постсоветском пространстве.) Но если бы даже такое было возможно — резкие повороты государственного руля остались бы чуждыми Руси, идущей к неосоциализму. Нельзя же, в конце концов, пять лет укреплять индивидуалистический строй, а следующие пять — строить общинный!..

Реальная оппозиция в буржуазных странах — не что иное, как полицейский контроль над правящими, то есть конкурирующими политиканами. При отсутствии такого контроля “народные избранники”, плоть от плоти общества хищного себялюбия, почти обязательно предаются безудержному грабежу своих избирателей. Словом, маятниковая смена каких-нибудь республиканцев демократами, либералов консерваторами есть просто передача друг другу ролей “гангстеров” и “копов”... Понятное дело, в стране, развитие которой не стихийно, а подчинено определённым идеям, подобное немыслимо. Её высший законодательный орган не станет раскалываться на всякого рода “большинства” и “меньшинства”, а тем более на фракции, отстаивающие противоположные политические программы. Подчеркнём ещё раз: в центре внимания “электората” будут отнюдь не партийные пристрастия, тем более за отсутствием политических партий, — а личные качества избираемых! Посему сближение парламентариев сможет происходить лишь на основе индивидуальных симпатий. В крайнем случае, возникнут группы депутатов, приверженных к неким отдельным слагаемым неосоциализма — упрощённо говоря, лобби: гуманитарные, экономические, правозащитные, природоохранные. Депутаты от профессиональных гильдий, скорее всего, позаботятся о нуждах своих коллег. Вот и всё “фракционирование”…

Таким образом, вряд ли нашим недругам удастся опереться на “ненадёжные элементы” среди рядовых граждан или законодателей. Внутреннее единство страны будет обеспечено в большей мере, чем это удалось сделать руководителям Союза.

XXV.

Остановимся чуть подробнее на грядущих финансовых отношениях в стране.

Прежде всего, снова вспомним великого Виктора Глушкова с его намерением перевести большую часть денежных расчётов на безналичную основу. Академик уверял, что в этом смогут участвовать и физические лица, покупая по безналу, например, предметы роскоши. Техника связи с тех, 1960-х годов развилась настолько, что нет ничего проще, чем производить любые финансовые операции между компьютерами. Нельзя быть наивными и полагать, что удастся быстро, например — в течение нескольких лет, приучить людей обходиться без наличных денег, но уже с первых шагов новая власть должна, по крайней мере, прекратить круговорот больших количеств купюр. Пусть люди рассчитываются из кошелька за хлеб и лекарства, но не за автомобили и квартиры... Можно себе представить, какой это будет удар по крупным спекуляциям, взяточничеству, индустрии азартных игр и прочим прелестям, без которых не мыслит себя либерализм!

Субъекты, процветающие именно благодаря помянутым социальным порокам, конечно же, на всех уровнях попытаются торпедировать эту затею — и уж тут власти придётся, стиснув зубы, держаться взятого пути. У наших лидеров должно хватить и воли, и — главное — понимания важности дела, чтобы всеми силами сберечь и развить ту общественную технологию, которая сделает для борьбы с преступностью в тысячу раз больше, чем все спецслужбы, вместе взятые. Понятно, что сумму, существующую лишь в электронном виде, неизмеримо труднее похитить или втихомолку, без следов, передать кому-то.

Есть смысл двигаться к тому уровню расчётов, при котором наличные исчезнут вообще, оставшись лишь в виде золотых слитков в банковских сейфах или иных ценных эквивалентов. Кошельки будут окончательно заменены магнитными карточками, а кассовые аппараты — компьютерами, снимающими с этих карточек суммы. Появится “финансовый Интернет”, сеть межкомпьютерного деньгообмена.

Но конец финансовым злоупотреблениям наступит только тогда, когда все деньги (электронные или другие) станут полностью именными. Речь идёт не о простом ПИН-коде: анонимные дензнаки должны превратиться в личные платёжные удостоверения. В компьютерной сети станут циркулировать не рубли (пусть условные), а “рубли Иванова”, “рубли Сидорова”... Можно будет с лёгкостью проследить происхождение любых капиталов и состояний. Перевод сумм от одного владельца другому сделается вынужденно легальным: скажем, одна операция отправит “рубли Иванова” на счёт универмага, а другая превратит их в “рубли универмага”... Чтобы присвоить чужие деньги, потребуются не навыки вора, а высшая квалификация “хакера” (впрочем, при хорошей защите сети и она не поможет). Есть, правда, ещё путь насилия, принуждения владельца к “добровольному” перечислению денег — но это, во-первых, уже откровенный грабёж, на который не в пример труднее решиться, чем на кражу, а во-вторых, всё равно компьютерная память сохранит следы преступления.

Естественно, что при такой системе становится ненужной множественность банков, тем более банков с разной формой собственности. Единый, охватывающий всё государство “финансовый Интернет” да единый золотой запас — вот и всё, что надо для расчётов и накоплений. Разве что возникнет какой-нибудь дочерний “иностранный банк” с традиционной (бумажной) валютой разных стран — для внешнеторговых операций и снабжения деньгами выезжающих за границу. Внутри страны никакая зарубежная валюта хождения не получит, — обмен же ввезённых дензнаков на именные компьютерные, снова-таки, нетрудно будет контролировать.

Надо полагать, нам предстоит переход на федеральную (конфедеративную) расчётную единицу — возможно, евразийский рубль. Но и электронное воплощение не станет окончательной трансформацией денег. В несколько более отдалённом будущем предстоит переход от устаревшего обеспечения последних драгметаллами или иным “материальным достоянием” — к такому эквиваленту, как мера творческого труда граждан. Возможно, она будет выражена в именных энерго-информационных единицах (ИЭИЕ).

XXVI.

Коснёмся работы правоохранительных органов.

Об отношении к “инакомыслящим” мы уже говорили: оно в наименьшей степени будет связано с работой спецслужб, разве что при прямых нарушениях закона. Речь пойдёт об уголовной преступности, прежде всего организованной, и о борьбе с ней.

Если отдельные субъекты федерации будут существовать в форме полноправных государств, следует добиться полной гармонии между ними во всех видах права, а также гарантий выдачи преступников. В отличие от Западной Европы или США, правонарушитель не должен иметь возможности найти страну или “штат” с более лёгким наказанием за своё преступление; надлежит установить единообразие санкций на всей территории Евразийского сообщества.

Наряду с формами ответственности, общими для всех жителей страны (федерации), законодатели должны предусмотреть возможность наказания в рамках традиционных этносов, коль скоро нарушитель принадлежит к одному из них. Разумеется, речь не идёт о варварских архаичных карах вроде тех, которые ввели было в Чечне временно захватившие её бандиты-националисты. Я имею в виду наказания главным образом морального характера — за правонарушения не чрезмерно тяжкие, вроде хулиганства, распутного поведения, неуважения к местным святыням и т. п. Лиц, совершивших это, следует передавать местному самоуправлению, выборным старейшинам — с тем, чтобы приговор был не строже, чем покаяние перед общиной, выполнение неких общественных работ или штраф. Тяжкие преступления в любом случае подпадают под действие общих законов.

С особой суровостью надо преследовать самих блюстителей порядка — за жестокое обращение с задержанными, за любые попытки сфальсифицировать доказательства вины, за вымогательство, а пуще того за связи с преступным подпольем.

Впрочем, последнее должно быть ликвидировано как можно скорее. Само наличие идеалов и ценностей уголовной среды, как крайних выражений эгоизма и корыстолюбия, противоречит целям строительства нового государства. Разного рода “злачные места” и кварталы развлечений, игорные дома и подпольные бордели — всё это не имеет права на существование даже как “отстойники” криминалитета, где так удобно проводить облавы и легко находить тех, кто скрывается от розыска. Не надо облегчать себе работу левой рукой, правой создавая питательную среду для уголовщины.

Подлежит разрушению сложившийся столетиями паразитический русский мирок преступности “в законе”, включающий и места заключения, и “свободную зону”. Должна быть сломана вся пирамида преступных кланов, чья вершина ныне возносится к правительственным сферам, а подножие опирается на исправительно-трудовые заведения. Не исключено, что к арестной кампании на первых порах придётся привлечь и войсковые соединения. Быть может, следует внедрить юридическую новацию: определённую категорию граждан в связи с их особо опасной антисоциальной деятельностью вывести из правового поля.

Но эти меры — экстренные и временные. После периода наведения порядка в стране правосудие должно перейти на иные основы. Правда, история показывает, что руководители государств, в критические моменты облечённые особыми полномочиями, позднее не спешат урезать свою власть и отказываться от “чрезвычайщины”. Однако в данном случае придётся рискнуть. Идеология неосоциализма даёт надежду на быстрый переход к иным, гуманным формам правоохранительной деятельности. Ведь сама концепция обновлённой Руси-Евразии, как системы, обеспечивающей творческое самовыражение граждан, противоречит установлению произвола, по определению парализующего творчество.

Успеху борьбы с преступностью должны способствовать меры как стратегического, так и тактического порядка. К первым отнесём обезналичивание и ввод именных денег, резкое сужение сферы частной собственности на средства производства, запрет на игорный бизнес и всё более жёсткое, вплоть до ликвидации, ограничение посредничества. Тактической же мерой назовём полную реорганизацию мест лишения свободы. Тюремные корни “блатной” иерархии, этой подлинной школы преступного мастерства и “кузницы” криминальных кадров, должны быть выдернуты без пощады. Для этого прежде всего, не жалея средств, надо упразднить камерно-барачное общежитие и заменить его одиночным заключением. Оно ни в коей мере не должно быть вредным для здоровья, лишённым комфорта или унизительным; более того, условия чистой и благоустроенной одиночной камеры обязаны соответствовать санитарным и психологическим стандартам куда полнее, чем обстановка нынешних лагерей и тюрем. Работы заключённым также следует назначать по возможности индивидуальные, в изолированных боксах: общения — минимум. В такого рода “домах перевоспитания” не должно быть карцеров или штрафных изоляторов: ужесточение режима будет сводиться к уменьшению сенсорных воздействий, смягчение — к увеличению последних, включая музыку, телепрограммы, видеофильмы. Наиболее сознательным воспитуемым стоило бы давать возможность общаться в специально организованных клубах или гостиных.

Ни в коем разе, ни за какие “грехи” нельзя наказывать людей запрещением читать или заниматься творческой деятельностью. Для последней надо предусмотреть соответствующие мастерские и материалы. Подлежит дальнейшему развитию практика общего и профессионального обучения в ИТЗ; там должны быть созданы богатые библиотеки, предоставлена возможность пользоваться компьютерами. Недопустимы также запрет на переписку, лишение свиданий с близкими — и вообще любые меры, превращающие изоляцию от общества в целенаправленное мучительство.

Очевидно, новый уголовный кодекс не должен предусматривать определённые сроки заключения — в крайнем случае, лишь предельные. Продолжительность “отсидки” будут определять врач и психолог. В конце концов, смысл заключения — не в длительности изоляции преступника, а в эффективности наказания несвободой и одиночеством. Преступления, как правило, совершаются под действием сильных эгоистичных желаний: для людей с высоким уровнем эмоций и со слабыми социальными тормозами краткое вынужденное отшельничество может оказаться более нестерпимым, чем годы и годы в классической “зоне”, где есть пусть уродливое, извращённое, но всё же подобие общества, в котором можно добиваться лидерства, удовлетворять многие потребности.

В неизмеримо большей степени, чем сегодня и даже чем в СССР, должны учитываться причины, толкнувшие человека на преступление. Если вернуться к возможному кодексу, то в его статьях, наряду с лишением свободы, необходимо предусмотреть широкий спектр альтернативных наказаний — и не только их, но и различных психологических воздействий, вплоть до столь парадоксальных, как смена места жительства или определённые духовно-волевые практики. (Разумеется, это не значит, что в неосоциализм сможет проникнуть столь общественно опасная буржуазная выдумка, как освобождение преступника под залог.)

Усовершенствованную систему воздействий должно дополнить многолетнее наблюдение за освободившимися заключёнными. Но это отнюдь не полицейский надзор, не “колпак”, обозначающий вечное неполноправие и глаз агента в замочной скважине. Психика правонарушителя расторможена и нуждается в присмотре, однако скорее целебном и сочувственном, чем предполагающем новое наказание в случае неверного шага. Надо полагать, судебным психиатрам и социальным психологам удастся выработать ряд профилактических мер, предупреждающих новые срывы. Это — обязательная часть долгосрочной программы, предполагающей конечное снятие тысячелетнего противостояния “режим — нарушитель”. Государство должно постепенно утратить черты ассоциированного мстителя и карателя, а преступник — лишиться ореола бунтаря и смельчака. Всю мощь СМИ мы направим на создание иных образов: заботливая страна и её немногочисленные заблудшие дети, требующие особого ухода.

Возможно, следует даже вернуться при отправлении правосудия к терминологии революционных лет, когда понятие виновности подчас заменяли термином “степень общественной опасности”. Если медэксперты и работники “дома перевоспитания” найдут преступника не только опасным для порядка в обществе и для жизни граждан, но и мало поддающимся благотворному влиянию, — придётся прибегнуть к высшей мере социальной защиты. До поры, до времени эта мера, увы, сведётся к по возможности безболезненной смертной казни — но с развитием науки может превратиться в операцию строго избирательного подавления хищных, агрессивных черт личности. Опять-таки, государство не может ни мстить, ни удовлетворять потребность в мщении, испытываемую родными и близкими потерпевших: это — последние пережитки дикости, эпохи самосуда. Вероятно, люди с подавленной агрессивностью должны будут провести остаток своей жизни под наблюдением врачей и опекой родных, занимаясь посильным для них трудом.

XXVII.

Мы упоминали о том, что описанные грандиозные перемены, ведущие к созданию неосоциалистической Русско-Евразийской федерации (конфедерации), внушат нашим западным, особенно заатлантическим “друзьям” такой приступ ненависти, какого они не испытывали ни в 1917, ни в 1945 годах. Шутка ли: столь громкий провал плана, уже, казалось бы, вполне удавшегося в 1991-м, плана, стоившего многие миллиарды, потребовавшего десятков лет кропотливой работы, необъятных затрат интеллекта и энергии!! Все былые военные и прочие провокации, все попытки повалить, расчленить, обескровить, стереть с лица земли эту проклятую Русь, — все зловещие потуги Запада со времён походов Германариха покажутся лёгкой разминкой перед тем, что уготовит нам мир либерализма. Не исключено, что “поборники демократии” и “защитники прав человека” прибегнут и к ядерным ударам...

Посему, едва лишь проект сверхгосударства начнёт осуществляться, следует самым серьёзным образом подготовиться к тому, чтобы сделать войну абсолютно невозможной. А это реально лишь при одном условии: при наличии у Русского Мира оружия, практически не сравнимого ни с чьим вооружением на Земле. Усилия, необходимые для этого, сравнимы с теми, что были потрачены на строительство советского атомно-термоядерного щита — но развить их придётся за более короткое время и, по возможности, увенчать ещё более внушительным результатом. Бюджету придётся поднатужиться для создания многих исследовательских и проектных институтов, КБ, лабораторий, которые в обстановке крайней секретности, под охраной специальных подразделений займутся созданием качественно новой обороны. Трудно предсказать, на каком именно направлении будет найдена сила, достаточная для превращения Руси в неуязвимую и грозную континентальную крепость. Может быть, главные изобретения будут сделаны в области космического оружия, или геофизического, или генного, — всё равно: федерация (конфедерация) должна стать столь же недосягаемой для всех в военном отношении, сколь была бы, скажем, Россия Петра Первого, обладай она скорострельной артиллерией. Резкое опережение в технологиях и средствах ведения войны — единственное, что может на долгий срок обезопасить наш дом.

Помимо стратегической обороны, Русь должна быстро и энергично развиваться в иных военных направлениях, чтобы догнать, а затем и превзойти Советский Союз в его влиянии на мировые дела. Разумеется, даже в самом отдалённом будущем, если только Запад не спровоцирует нас на экстремальные действия, не пойдёт речь ни о какой “мировой революции” или завоевании планеты. Но следует иметь все возможности, во-первых, наилучшим образом защищать наши границы, а во-вторых, отстаивать интересы Родины в любой точке Земли. Противостояние двух типов цивилизации достигло такого масштаба, что конфликт может возникнуть буквально где угодно, от полюса до полюса — и это положение лишь усугубится, когда Русь вернётся на свой исторически предначертанный путь. Последние военные акции Союза были, увы, окрашены той “либеральной” нерешительностью, которой начисто лишены в своих авантюрах США. Как сказано выше, уже афганская кампания была отравлена страхом, позорной оглядкой на “мировое сообщество”; тактика в Афганистане тоже отличалась половинчатостью. Куда и девалось блистательное мастерство советских стратегов, позволившее захватить Прагу в 1968 году или усмирить Венгрию в 1956, — не говоря о победном марше по Европе в конце Второй мировой, об этой беспримерно могучей лавине, в качестве барьера против которой был наскоро открыт второй фронт!..

Всё это позабытое мастерство следует воскресить в обновлённых военных академиях и училищах — и применять по необходимости. Должно быть возобновлено и развито по меркам нового века искусство быстрого реагирования и дальних точечных ударов, позволяющих малой кровью достигать больших результатов. Сверхгосударство не обойдётся без подготовки военных советников и инструкторов для дружественных государств, без диверсионных и иных специальных групп, которые в любой миг смогут совершить тысячекилометровый прыжок и за тридевять земель повернуть ситуацию в пользу Русского Мира.

Утверждение торжествующего Духа — дело церкви воинствующей.

XXVIII.

Мы уже немало внимания уделили политэкономическим реалиям новой Руси. Уточним основные пункты: безоговорочное возвращение крупной индустрии, энергетики, транспорта и связи в собственность государства; установление долгосрочных твёрдых цен на продукты питания и товары первой необходимости; госзаказ во всех основных отраслях хозяйства; постепенное упразднение посредничества в торговле, налаживание прямых связей “производитель — потребитель”; сращивание научных центров с производственными, широчайшее внедрение передовых технологий и щедрое бюджетное поощрение всех, кто к ним причастен; полный переход на гособеспечение медицины и образования, предельное снижение цен для граждан на транспорт, жилплощадь и коммунальные услуги; поэтапный переход ко всеобщему безналичному расчёту и придание деньгам условной формы межкомпьютерных связей.

Однако всё это возможно лишь при стабильной и постоянно наполняемой доходами, сильной экономике. Будет ли она такой, если страны Запада и их вассалы, увидев воскрешение Руси Советской в ещё более ярком обличье, подвергнут нас, как “изгоев”, жесточайшей экономической блокаде?..

Скажем сразу, что блокады единой и непроницаемой ждать не приходится. Во-первых, можно надеяться, что она не сомкнётся со стороны изначально избранных нами в друзья и стратегические партнёры стран Юго-Восточной Азии и многих арабских государств. Во-вторых, мы уже говорили о растущих разногласиях между США и Европой; о том, что, стремясь к независимой от заокеанского деспота политике, старые романо-германские страны вполне способны сблизиться с Русью. И, наконец, в-третьих — как бы диковинно это ни звучало, но, убедившись в своей неспособности сломить новый союз стран, а также в стабильности последнего, сами Штаты могут повторить то, что они сделали в отношении “красного”, “тоталитарного” Китая... и начать инвестировать средства в Русский Мир! У капиталистов друзей и врагов нет, только партнёры.

Наконец, если Запад всё же придумает какие-нибудь “санкции”, могущие принести нам вред, — у огромной Руси-Евразии, именно по причине её “материковости”, есть все основания замкнуться и перейти на режим самообеспечения, автаркию. Отрезав потоки энергоносителей, идущие через границу, легко повернуть их обратно, внутрь страны. А всё необходимое для жизни, труда и творчества, пусть не всегда совершенное и броско оформленное, но практичное и надёжно работающее, — всё, от швейных иголок до космических ракет и от сортовых семян до телевизоров, ещё СССР мог производить сам.

XXIX.

Наконец, о главном.

История Запада и Востока учит нас, как “начинанья, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия”. Другими словами, как любые, самые мощные порывы народных разрушительно-созидательных страстей, возбуждённых умелой пропагандой, в большинстве случаев скоро слабеют и сменяются рутиной, формальным выполнением того, что ещё вчера было делом жизни и смерти. Массовый энтузиазм превращается во всё более скучную повинность, а то и становится собственной противоположностью. И происходит это по двум причинам: либо цель революции оказывается близкой и быстро разочаровывает, поскольку реальность не отвечает мечте; либо, наоборот, цель постоянно отдаляется, расплывается, пока не становится фантомом, вызывающим раздражение и насмешки.

Известен, правда, и третий вариант: полный успех переворота... выраженный в столь же полном торжестве энтропии! Сотрясавшие мир буржуазные революции завершились утверждением либерализма. А он, в отличие от любой революционности, тем и убог, и вместе с тем страшно силён, что не предлагает ни народам, ни индивидам никаких целей, кроме ближних и сугубо эгоистических. В борьбе за свои права купцы и лавочники “между прочим” стёрли и раннехристианскую религиозность, и рыцарский культ мужества и чести, — уничтожили всё на Земле, что выходило за пределы корыстных побуждений! Ничего, кроме дикарской жажды обогащения, восходящей к заботе зверя о выживании и потомстве, в либеральной “идеологии” нет; всё остальное — словесная шелуха и маскировка.

При обустройстве Русского Мира нам придётся инициировать быстрые, глубокие перемены — да ещё и заботиться о том, чтобы не упал массовый настрой, не утратили люди желания свершать и созидать.

Как этого можно добиться? Пожалуй, лишь одним способом. Не должно быть конечной цели, даже такой стратегической, как “построение коммунизма”. Должен быть ПРОЕКТ. Масштабный, многоэтапный Проект, требующий каждодневного, годы и века подряд, предельного вложения сил; дающий, по выполнении каждого этапа, зримое улучшение жизни, но обещающий впереди неограниченный рост качества социального и душевного бытия, вплоть до божественного всемогущества и абсолютной духовной свободы.

Есть ли исторические аналогии? Лишь частичные и незавершённые. Высокий накал испанского католицизма был связан с тем, что религия полтысячи лет подряд была сердцевиной огромного Проекта — реконкисты, освобождения Пиренейского полуострова от власти арабов. Даже инквизиция в Испании развивала такую активность потому, что жива была наследственная ненависть к инородцу и иноверцу, а “еретики” воспринимались именно таковыми. Это был чрезвычайно долгосрочный Проект, но и он оказался далёким от идеала, поскольку, реализовавшись, выхолостил свою прогрессивную суть. Остались лишь внешние формы суровой, мобилизационной, “окопной” цивилизации, породившие в обществе мракобесие и уже бессмысленную, не имевшую подлинных врагов, но стойкую религиозную нетерпимость. Более того, испанский нелепый фанатизм сдержал развитие науки и просвещения в королевстве — и оставил его на обочине западной цивилизации.

Одним из самых длительных и успешных Проектов, поколение за поколением вдохновлявших народные массы, была Римская республика-империя. Не обладая какой-либо сформулированной идеологией, тем более предполагающей фанатизм, Рим сумел сплотить своих граждан для построения благополучной и хорошо защищённой страны. С этой целью раздвигали границы, завоёвывали и цивилизовали сопредельные царства; писали законы, развивали ремёсла, образование и культуру… На то, чтобы вполне осуществить задуманное, лидеры Рима потратили почти тысячу лет. Когда же весь известный тогда евразийско-африканский мир был приведён к стабильности, Проект также оказался исчерпанным. Народное рвение в делах военных и мирных охладело; умножились паразиты, требовавшие кормёжки от государства. А добили сверхдержаву её прежние, с римской же помощью набравшие силу колонии...

Впрочем, этот Проект нельзя считать завершённым и по сей день. Его на десять столетий продлила Византия; важные черты Проекта, как по определению сухопутной, крестьянской евразийской цивилизации, унаследовала Московская Русь, а эстафету духовно-политической консолидации народов принял (худо ли, хорошо ли) Рим папский, католический. Вчера задачи Рима — собирателя земель Востока и Запада — выполнял Советский Союз; сегодня Западная империя воскресает в содружестве стран, некогда её слагавших.

Не менее интересны и значительны Проекты арабо-исламский и китайский. Первый из них сочетает доступную для масс программу построения материального благополучия с хорошо разработанными, не стареющими духовно-нравственными основами жизни. Второй Проект, возможно, вообще самый мудрый и перспективный из всех земных, постепенно, в тысячелетиях, реализует гармонию личности и общества, задуманную китайскими философами и правителями древности.

СССР — ярчайший образец большого, благородного, но недостаточно рассчитанного и внутренне противоречивого замысла. Пока воплощался Проект социализма, пока его обороняли от врагов внешних и внутренних — народ был собран, деятелен, в большинстве исполнен веры в правоту общего дела; ничто не смогло бы спровоцировать расчленения страны и гибели строя. Когда же Союз достиг планетарной мощи и вместо качественных перемен стал накапливать количественные показатели (“догоним и перегоним Америку”); когда общественное устройство закоснело до степени, названной застоем — свет впереди погас, началась обыденщина. Затосковавшие граждане перестали ценить достоинства родного уклада, перешли к социальным капризам — и не воспротивились геополитическим убийцам своей страны...

Наше дело — вовлечь Русский Мир в сверхдолгосрочный многоходовой мега-Проект, который обеспечит наилучшее, открытое в бесконечность будущее.

В своё время, ещё при Советской власти, у нас стало как бы признаком ума и хорошего тона бранить “проекты века”, такие, как поворот сибирских рек в пустыни Средней Азии или мост через Берингов пролив. Можно согласиться с тем, что не во всех подобных моделях были просчитаны положительные и отрицательные стороны; что некоторые из гигантских затей просто надорвали бы экономику и разрушили окружающую среду, ещё не далеко не принеся ощутимой пользы. Но в целом без крупных и сверхкрупных проектов человечество не решило бы многих важных проблем. Свидетельства тому — Суэцкий и Панамский каналы, тоннель под Ла-Маншем, искусственная суша Японии и другие вершины инженерного гения, от которых неизмеримо больше пользы, чем убытка. Скажем, корабли, если бы им пришлось вместо краткого пути через Панамский перешеек обходить Американский континент с юга, за сотню лет сожгли бы неизмеримо больше топлива, соответственно — сильнее отравили бы океан и атмосферу, а также затормозили бы множество производств, для которых нужны их грузы.

В последние десятилетия своего существования СССР попытался было (может быть, благодаря поздно проснувшейся интуиции своих лидеров) “спасти лицо” строительством Байкало-Амурской магистрали. Успех стройки был бы особенно ощутим рядом с позорно-трусливой, затяжной “полувойной” в Афганистане. Но дряхлеющий режим, не имея ни достаточно власти для принудительной мобилизации рабочих, ни достаточно денег, чтобы как следует заплатить последним, БАМ до конца не довёл и вторую важнейшую евразийскую магистраль, по значению равную Транссибирской, в мировую сеть дорог не вписал.

Колоссальные технические, транспортные, градостроительные, добывающие, энергетические и иные проекты должны стать несущими рёбрами мега-Проекта Руси-Евразии. Значение таких “промежуточных” или “вспомогательных” свершений трудно переоценить. Это — надёжное средство занять умы и руки многих миллионов людей созидательным трудом вместо бесплодных умствований и жалкого дробления общества на партии или “клубы по интересам”. Для граждан с пробуждённым творческим началом любой подобный проект — отличный полигон: в его широчайших рамках могут найти себя и “технарь”, и учёный, и журналист, и художник, и предприниматель, и мастер “дебета-кредита”... Осуществлённый замысел, с одной стороны, начнёт работать на народное хозяйство, с другой — добавочно утвердит в массах веру в справедливость неосоциалистического уклада, освятит практику креатизации.

От глубинных разработок полезных ископаемых — до обводнения засушливых степей, от прокладки трансевразийских южно-северных и западно-восточных автомобильных супершоссе и рельсовых супердорог — до промышленного освоения Космоса и учреждения лунных, астероидных и планетных колоний; от добычи морских газоконденсатов и тяжёлых металлов — до полномасштабных генных модификаций сельхозкультур; от строительства мегаполисов в тайге и тундре — до развёртывания программ активизации потенциалов мозга — шаг за шагом, ступень за ступенью Русь будет двигаться к такому уровню процветания и людской самореализации, на котором народный энтузиазм по определению не сможет угаснуть. К уровню вдохновенных, с гарантированным здоровьем и продлённой жизнью, обеспеченных любыми орудиями и энергиями, гармонично развитых “людей-богов”.

Дальнейшее же, через несколько поколений, бытие Русского Мира как системы, созданной для предельного раскрытия всех потенций человека, откроет и нам, и, вероятно, убедившимся в правоте нашего выбора прочим землянам путь к истинному всемогуществу. Долголетие и личное бессмертие; придание неуязвимости организму и новых возможностей психике; открытие неисчерпаемых источников “чистой” энергии; создание сферы искусственного интеллекта, которая избавит людей от остатков рутинного труда; освоение околосолнечного и галактического пространств — вот некоторые, но далеко не финальные из главных рубежи, которых будет достигать выросшая из евразийской общинности, со временем — всемирная Цивилизация Проектов.

Цивилизация, которой, в отличие от всех предыдущих, суждены вечная жизнь и роль одухотворяющего начала Вселенной.

ІІ — ХІІ. 2006

Архів, сортувати за: Нові Відвідувані Коментовані