Соціалістичні ідеї, ініціативи ...

Суименко Е.И. Капитализм в нашем доме... (окончание)

Предыдущую публикацию см. kpu-kiev.org.ua

Революционизирующее значение и суть главного противоречия, лишь в самых общих и схематичных чертах схваченные Марксом и недосказанные им в теоретически завершенном виде, составляют, в известном смысле, тайну органического строения капитала. Маркс, разумеется, не мог предвидеть конкретно-исторического финала капиталистического способа производства, в частности – адаптационных возможностей капитализма и того противоречия его сущности, которое обнаружилось в завершающей фазе его развития и смутный образ которого просматривается в тенденции понижения переменного капитала в его органическом строении. Тем не менее из логической схемы этого строения и самой исторической практики, в которой она обнаруживается, вытекает вывод о противоречии между принципиально новым, подготовленным целым рядом научно-технических и технологических революций уровнем современных производительных сил и товарными отношениями как противоречии сущности капитализма. Исторические обстоятельства принуждают капитализм быть человечным, но поскольку это противно его природе, то выход один – упразднить частнособственнический способ производства, заменив его адекватным новым производительным силам интегрировавшегося человечества способом.

Обращение К.Маркса к человеку как “иному субъекту” высокопроизводительного, содержательного и свободного труда в предварительных фрагментах его рукописей и постскриптуме к анализу органического строения капитала неслучайно. Ведь во всех случаях логика истории, чтобы стать жизненной реальностью, потребует адекватного ей человеческого фактора. Очевидно, закон разрешения общественно-исторического противоречия способен действовать лишь тогда, когда он распространяется на действие самого механизма этого разрешения – на человеческий фактор. Охарактеризованное в этом разделе основное противоречие капитализма способно разрешиться именно в соответствии с этим законом.

Заключение

Эта книга была написана в защиту тех, кто не может, восстав из мертвых и окинув творческим взглядом новые исторические реалии, честно и беспристрастно отделить в своих ранних суждениях истину от заблуждения, отметить меру правоты своих положеий в отношении своего времени и в отношении далекого будущего, схематично определенного ими. Эта книга была написана против тех, кто амбициозно и самонадеянно пытаясь шагать “в ногу со временем” и огульно охаивая все то прошлое, из которого они появились на свет, опровергают сегодня приписываемые другим собственные домыслы. Вырвавшись из идеологических тисков официального марксизма-ленинизма и скреп “последних указаний съезда”, ученые-обществоведы, с одной стороны, обрели широкие возможности творческих поисков, неординарных трактовок и независимых позиций, а с другой – оставаясь в плену страха перед власть имущими, прилагают максимум усилий к тому, чтобы обрести новые скрепы, новую идеологическую опеку, боясь отклониться от “правильного курса”. Не обходясь без признания научных авторитетов первых и без полемики со вторыми, автор попытался подчинить фактам и логике свои идеологические пристрастия, не особо надеясь при этом, что эти факты и эта логика сумеют переубедить инакомыслящих. Но истина не перестает быть истиной, даже если она не признается большинством. Претендуя на нее, резонно повторить в сжатом и обобщенном виде все изложенное в этой книге.

Из охарактеризованного единства исторической закономерности и механизма ее действия вырисовывается эквивалентность этих двух сторон исторического процесса: определенный порядок функционирования и изменений в социальной жизни людей требует от них таких свойств и качеств, благодаря которым этот порядок осуществляется, а определенные свойства и качества людей сказываются на темпах и направленности непрерывных упорядоченных изменений. Применительно к капитализму, функционирующему и развивающемуся на основе частной собственности на средства производства и наемного труда неимущих работников, закономерности его воспроизводства и изменений требуют от их субъектов-носителей индивидуализма, умственных способностей, активности, самодостаточности и конкурентоспособности, которые он одновременно и культивирует, и использует в качестве упорядочившегося механизма своего исторического движения. В соответствии с теоретической традицией классического марксизма этот механизм (“сами люди”) формируется двусторонним порядком – под воздействием производительных сил и под воздействием производственных отношений, причем преимущественная роль в этих воздействиях в советские годы все более начала отводиться производственным отношениям. Недооценка социогенерирующей роли производительных сил обнаружила себя в принижении значимости эволюционного пути развития как тех или иных его ступеней (укладов, формаций), так и формирования деятельностного механизма исторических закономерностей, что особо выпукло дало о себе знать в официальном “истмате” советских времен. Отмеченная еще Лениным “непригодность”, или “слабая пригодность” деятельностного механизма (“человеческого материала”) для решения задач формирования нового общественного строя со значительными издержками была компенсирована политико-идеологическими и командно-административными средствами, но как только исторический и субъективный ресурс последних был исчерпан, “непригодность” заявила о себе во весь голос и заставляет сегодня переосмыслить многие положения канонического марксизма. Одним из таких переосмыслений является высказанное в книге положение об определяющей роли в разрешении основного внутреннего противоречия капитализма не противоречия между общественными по своему характеру производительными силами и частнособственнической формой присвоения их результатов, как было принято считать ранее, а противоречия между предельно высоким научно-организационным и техническим уровнем производительных сил, их субъектным компонентом и возможностью их функционирования в узких рамках частнособственнических, товарно-денежных отношений (что имплицитно присуще “недосказанным” положениям Маркса об органическом строении капитала). Говоря о разрешении этого последнего противоречия, следует иметь в виду, что оно касается не только капиталистического способа производства, внутренних основ капиталистического строя, но и более широкого мирового контекста, поскольку производительные силы в их “чистом” виде одного и того же научно-технического уровня способны функционировать в иных, некапиталистических формах. Другими словами, производительные силы капитализма должны выполнить свою общеисторическую, общечеловеческую миссию – подготовить всесторонне развитого работника, всесторонне развитую личность с набором таких ее качеств, которые формируются как капитализмом, так и, особенно, за его пределами. Последнее обстоятельство создает те коллизии и сложности в формировании субъекта мировых производительных сил, которые связаны с “соединением противоположностей”, диалектическим синтезом коллективистских и индивидуалистических начал человеческой жизнедеятельности.

Несформированность востребуемых капитализмом личностных качеств людей может свидетельствовать либо о трудностях и своеобразии его становления и развития в тех или иных регионах мира, либо о существовании резкой к нему оппозиции со стороны некоторых стран и народов, о возможности альтернативного пути развития определенного сообщества (страны, государства, блока), что в теоретическом плане может быть истолковано как наличие двух контрпозиций в общеисторической социальной жизнедеятельности людей – континуальности (массового покоящегося, самовоспроизводящегося состояния) и дискретности (атомарного активного, постоянно изменяющегося состояния).

Капитализм как общественный строй, работая “на себя” (эксплуатация чужого труда, конкурентная борьба, создание монополий и институтов буржуазной демократии), одновременно работал на общечеловеческую историю, общечеловеческую культуру – высоко вознес ценности технико-технологической цивилизации, снабдив человеческую духовность материальными средствами ее выражения; создал разветвленный аппарат экспериментальной науки и изобретательской деятельности; развил дух соперничества, деловой созидательности и т.д. Но поскольку все эти общечеловеческие блага нарабатывались и функционировали в пределах капиталистической формы жизнедеятельности и поскольку на них изначально лежала и лежит печать грубо вещистской, прагматической односторонности, история бросила человечеству спасательный круг коллективистской доброты и гуманизма, непрагматичной раскованности (“незаинтересованности”) глубинного духа и смысложизненных ценностей в виде раннего, дивергентного социализма, резко противопоставившего себя ценностям капиталистического мира. Именно ранний, советский социализм в виде дивергентной ветви единого исторического процесса, во-первых, не дал заглохнуть смысложизненным ценностям бытия, самоценности общинности и коллективизма (“деятельности общения”), нравственно-эстетическим устоям жизни человечества и, во-вторых, дал возможность выработать из созданных капитализмом материально-экономических предпосылок и собственных политико-идеократических ресурсов новый, социалистический способ производства (формирование которого, согласно научному прогнозу К.Маркса, действительно оказалось невозможным в рамках прежнего общественного строя).

Просуществовав на коротком дыхании более 70 лет, дивергентный социализм выполнил свою историческую миссию: создал образцы принципиально новой жизнедеятельности людей, новые формы и способы хозяйствования; накопил положительный опыт коллективисткого жизнеустройства и его социальных институтов; дал миру духовные ценности человеческой солидарности в таком очевидном жизнетворном ее содержании и в таких масштабах, что встревоженный ими капиталистический Запад забеспокоился и тут же заговорил о возможностях конвергенции двух систем. Одновременно с этим пагубными для него стали и историческая незрелость нового общественного строя (и – что немаловажно, если не первостепенно – незрелость его “человеческого материала”, деятельностного механизма функционирования и развития этого строя), и окружение его со всех сторон капитализмом, далеко не исчерпавшим свой исторический ресурс. Социализм в его советском варианте появился тогда, когда уровень мировых производительных сил не был столь высок, чтобы дать простор для органического, свободного и быстрого развития новых производственных отношений. Сравнительно низкий уровень развития этих сил обнаружил себя, во-первых, в том, что зарождающемуся на его базе социализму пришлось единовременно решать две крайне сложные задачи: достраивать фундамент социализма, то есть решать ту задачу, которую “не успел” выполнить низвергнутый (“прежде времени”!) капиталистический строй, и вместе с этим воздвигать здание нового общественного строя со всеми его атрибутами, и, во-вторых, в том, что механизмом этого воздвижения стали политико-административные меры. Двусторонний характер решения этих задач обусловил, с одной стороны, использование превращенного капиталистического товарного производства и, с другой, – нетоварный способ функционирования новых отношений (вследствие чего спор между “товарниками” и “нетоварниками” не имел и не мог иметь однозначного решения). Фигурально выражаясь, воздвигать советский социализм пришлось на недостроенном фундаменте. Двусторонний характер решения указанных задач заключался, далее, в попытке одновременного решения и экономических и социальных задач, которое осуществлялось рывками, зигзагами – да и могло ли быть иначе? – на протяжении всей истории советского социализма, но тем не менее осуществлялось.

Достигнутые дивергентным социализмом поразительные успехи в экономике, социальных отношениях, формировании духовно ориентированной личности явились результатом противостояния “нового” “старому”, стимулировались конфронтацией двух классовых (формационных) сил и в меньшей мере – потребностью саморазвития, самодвижения человеческой личности, которая, войдя в инерционную полосу исторического времени, по мере затухания внутренних и внешних столкновений лишилась импульсов и побудительных сил этого саморазвития и самодвижения. Начал возникать феномен “гомо советикус” – существа пассивного и ведомого партией в неведомое и загадочное “светлое будущее”. Преимущества и достоинства дивергентного социализма в процессе его развития все более стали сочетаться с такими заметно выпирающими его пороками, как обезличивающий всех и вся тоталитаризм, патерналистские настроения и ожидания, выстроенные на апологетике карьеризм и партократическая клановость, – с одной стороны, а с другой, – снобистские ориентации на западный образ жизни, пробуждающаяся мелкобуржуазная потребительская алчность и вещизм, теневое предпринимательство и возвышающаяся над всем этим “двойная мораль”, а лучше сказать – “двойная идеология”.

В возникшей кризисной ситуации у дивергентного социализма было два возможных варианта дальнейшей судьбы – либо выход на принципиально новый уровень его более пластичного, индивидуализированного развития (ибо прежний командно-административный путь себя исчерпал и возвращение к нему утратило историческую необходимость) – и такой путь наметился как “снизу” (бригадный подряд, единонарядная система, безнарядные звенья), так и “сверху” (госзаказ, гибкое планирование, оперативный учет и контроль на основе новых информационных технологий), – либо возвращение к “многоукладности”, “рыночной экономике”, стыдливо прикрывающих капиталистический способ хозяйствования. Из наметившихся “точек бифуркации” перевесила рыночная, что, кстати говоря, не означало необходимости реставрации прежнего, капиталистического порядка. В связи с подобным ходом событий не смог не возникнуть вопрос: что же поселилось в нашем доме – капитализм или нечто другое?

Весьма характерно, что многие из ученых и левого, и правого толка считают, что возникший на месте сдавшего свои позиции советского социализма возникло нечто такое, что нельзя назвать капитализмом* .

^* В недавно вышедшей книге А.П.Гоша и С.И.Дорогунцова, к примеру, утверждается, что “трактовать сегодняшнее общество в Украине как капиталистическое пока нет достаточных оснований. Но следует признать, что усилиями режима при нынешнем векторе внутренней политики в стране прививаются и множатся черты и признаки, свойственные начальному облику капитализма” [1, с. 199–200].

Не вдаваясь в логику и тонкости доказательств “некапитализма” на постсоветском пространстве вообще и в Украине в частности, я как автор однозначно заявляю, что в нашем доме поселился капитализм, ибо основной его признак и системообразующий элемент – отношения частной собственности на средства производства и использование наемного труда – налицо, признан как факт и не подлежит никакому сомнению. Другое дело: что представляет собой этот неординарный капитализм? По моему мнению, мы имеем дело с тем исторически побочным или “запоздалым” капитализмом, который, по распоряжению истории, выполняет в большей мере не функцию экономического роста и развития, а функцию создания и накопления “человеческого капитала”, то есть функцию социального порядка. Капитализм возвратился в наш дом с миссией катализатора и жесткого селектора в отношении людей как работников: либо ты собственник, либо ты знающий свое дело и умеющий его выполнять наемный работник, либо ты никто, обыкновенный люмпен. Капитализм, пришедший на смену социализму, достраивает в механизме исторических закономерностей, то есть в дееспособной личности то, что не сумел ей дать ранний, дивергентный социализм: активность, сноровку, предприимчивость и деловую состязательность. Делает он это грубо, неряшливо и жестоко, ибо, во-первых, такова его природа, во-вторых, жестокости и грубости способствует тот конкретный “человеческий материал”, с которым ему приходится иметь дело. Важно отметить, что не все бывшие советские республики равноодинаковым образом восприняли пришедший в их дом капитализм: одни впустили его к себе, не преминув при этом напомнить, кто подлинный хозяин в доме (Беларусь); другие, подобострастно кланяясь, безоглядно отдали свой дом в распоряжение капитализма в надежде, что тот наведет в нем достойный порядок (Украина, Грузия); третьи и глазом моргнуть не успели, как в их доме к власти пришли незванные нефтяные короли и газовые магнаты (Россия). Наконец, не следует забывать, что попятный ход истории, возвращение к пройденным человечеством этапам, сколь бы подчас это ни было оправданным и необходимым, почти всегда чревато инволюцией, повторением в худших и анахроничных вариантах реликтовых отношений далеких и давно позабытых времен. Так к “побочному” капитализму примешиваются элементы внеэкономического принуждения крепостного строя. Возникает феномен феодального капитализма, сопутствующего процессам, связаными с “доработкой” личностного механизма общественно-исторических закономерностей. Не исключено, что в ходе этой “доработки” он может исчезнуть или, по меньшей мере, сойти на нет.

Из трактовки капитализма на постсоветском пространстве как побочного продукта истории сразу же напрашивается вывод о его временном характере, и, коль так, возникает вопрос о том, что ожидает Украину и остальные постсоветские республики в ближайшем будущем. Это ближайшее будущее следует искать уже не во внутренних социально-экономических, социально-политических и иных процессах, происходящих в Украине (да и в других республиках бывшего Союза), а в тех системно-интеграционных процессах, которые при всей их противоречивости и кажущейся разновекторности связывают сегодня страны и народы в единый мировой, глобализационный процесс. Разумеется, при современном раскладе сил этот процесс осуществляется под эгидой и в интересах правящей капиталистической элиты Запада, стран “золотого миллиарда”, что не обещает постсоветским республикам ни “догоняющего развития”, ни пресловутого “третьего пути”. Сказанное, однако, не должно вызывать чувства безнадежности и обреченности, поскольку капиталистическая пандемия на мировой арене тот последний клапан, который еще позволяет капитализму удерживать шаткие и ускользающие позиции. Таким последним клапаном является экстенсификация высокоразвитых производительных сил (интенсивное, качественное ее развитие практически прекратилось с автоматизацией производства, информационной революцией, микропроцессорной техникой и генной инженерией), осуществление которой в капиталистической (товарной) форме широко известно сегодня под названием глобализация. Последняя, однако, сопряжена с таким разрушением государственных границ, столкновением ментальностей и культур, которые порождают и усиливают контрглобалистские движения крупномасштабного, блокового порядка. Не исключено, что в этих контрглобалистстких движениях, в частности в альтерглобализме проявятся тенденции не только революционных протестных взрывов, но противоречивого и сложного синтезирования тех ценностей и тех начал жизнедеятельности людей, которыми становятся (и частично уже стали) наработанные капитализмом “постэкономические” ценности, нормы и социальные институты; некапиталистические (докапиталистические) общинно-коллективистские (“восточные”) традиции и, наконец, – самое главное – жизнеспособные элементы хозяйственной практики и образ жизни людей раннего, советского социализма. О последних в своем предсмертном интервью Александр Зиновьев, чье имя не нуждается в аттестации, сказал: “Я думаю, что человечеству еще предстоит в будущем сражаться за те позитивные достижения в коммунистической линии эволюции человечества, которые можно было наблюдать в СССР” [2].

Проведенные отделом экономической социологии Института социологии НАН Украины исследования, а также мониторинговые исследования Института однозначно засвидетельствовали, что при всем неприятии большинством населения капиталистического общественного строя, его режимов, блоковых образований (в частности НАТО), люди в то же время признают в качестве ценностей и образцов своих действий такие его свойства и элементы, как предпринимательская активность, совпадение частной собственности с трудом ее субъекта, малая приватизация и работа в частном секторе, то есть все то, что, с одной стороны, стимулирует трудовую деятельность, культивирует волевые и интеллектуальные качества людей, а с другой – дает материальные преимущества занятым в частном секторе производства товаров и услуг. Другими словами, отрицание капитализма как такового сопровождается одобрительным отношением к его частностям. Обычно такое расхождение в оценках интерпретируется как проявление аномии или амбивалентности сознания людей, переживающих кризис переходного периода. Но вполне допустима интерпретация иного рода: устойчивая и повторяющаяся картина одобрительного отношения к отдельным, позиитвным и прогрессивным в их общечеловеческом понимании сторонам или элементам капитализма на фоне неприятия его как общественного строя является прямым свидетельством “синтетической” ориентации большинства населении Украины в вопросе выбора исторического пути развития. Не исключено, что мы имеем здесь дело с феноменом общественной интуиции, а точнее – общественно-исторической интуиции недооцениваемого нами народа.

Вряд ли эта “синтетическая” ориентация трудящегося большинства осмысливается им адекватно – как диалектический синтез–снятие, как вхождение приобретенных позитивных свойств капитализма в формирующуюся структуру нового общественного строя – социализма в их модифицированном качестве. Кому-то этот синтез (идея “третьего пути”, “смешанной экономики”) видится в туманной усредненности капитализма и социализма, в механической их конгломерации. Но подлинный синтез осуществится лишь с самоисчерпанием капитализма, окончательным его крахом, самоотрицанием, когда безвозмездно отдаваемые социализму черты и создающие их механизмы – активность, рациональность, самодостаточность, прагматизм – столкнутся с коллективисткой взаимопомощью, духовно-созерцательтным отношением к миру, самоценностью человеческой жизни и когда механизм действия исторических законов наконец-то приобретет гомеостазирующий характер. Произойдет это нескоро. Поэтому в ближайшем будущем Украине придется пройти через ту сложную историческую полосу глобализации, в которой исчерпавший себя капитализм даст возможность осуществиться социализму путем синтеза–снятия, путем “положительного упразднения частной собственности”, как выразился когда-то Маркс в пору своей молодости.

Архів, сортувати за: Нові Відвідувані Коментовані