Соціалістичні ідеї, ініціативи ...

Суименко Е.И.: Капитализм в нашем доме...

Совсем недавно накануне юбилея автора вышел, можно смело сказать фундаментальный, труд Суименко Е.И. Капитализм в нашем доме. Взгляд сквозь призму теории и социальной эмпирии. - К.: Институт социологии НАН Украины, 2007. - 512 с.

Монография представляет итог многолетних поисков и раздумий автора о складывающемся общественом строе в современной Украине и возможных перспективах ее исторической судьбы. Решению этого сложного вопроса в монографии предпослано теоретико-методологическое переосмысление существующих в науке понятий и катеогорий, введение в ее аппарат тех "недостающих звеньев" историко-марксисткой трактовки общественного процесса, которые поименованы автором как "энергия и логика истории", "деятельностный механизм" актуализации исторических закономерностей с его дихотомическими составляющими, а также целого ряда других понятий, вскрывающих синтетический характер взаимодействия социалистических (коллективистских) и капиталистических (индивидуалистических) начал человеческой истории. Привязка нового видения исторического процесса к анализу эмпирического материала позволила автору представить, - разумеется небесспорную, - картину состояния предполагаемых вариантов социально-экономического развития Украины.

Суименко Евгений Иванович - доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник отдела экономической социологии НАН Украины. Автор многих книг и статей с довольно неординарными и резкими суждениями. Что еще? Ответ на этот вопрос читатель найдет, внимательно и вдумчиво прочитав предлагаемую книгу.

А мы, с согласия автора, представляем нашему читателю отдельные главы из этой вдумчивой, глубокой, а потому и безусловно интересной книги.

Редакция сайта

ГЛАВА 1 (стр. 5-8): ОБЩЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ НОВОГО ВИДЕНИЯ

Особенностью социального познания, в отличие от естественнонаучного, является релятивный характер его предмета, то есть пребывание человеческого общества в постоянном, эмпирически фиксируемом движении и изменении. Социологии каждый раз приходится поспевать за смыслом и сущностью происходящих перемен и “на ходу” вносить поправки в свой теоретико-методологический аппарат, достраивая, перестраивая, а нередко даже изменяя его. Такова судьба большинства социальных научных систем. К счастью, не всех. Те научные направления, которые не гонятся за уходящим днем и не довольствуются чувственной данностью, помимо релятивности исторического процесса видят и нечто другое – его целостный и устойчивый теоретический образ. Видят диалектику процесса, раздвигающую горизонты схваченного мыслью мира в его долговременных, простирающихся в далекое прошлое и не менее далекое будущее исторических коллизиях. Такие научные направления, может быть, не совсем справедливо пренебрегают грубыми эмпириями повседневности, но тем они героичней и величественней, чем больше дистанциируются от концепций сиюминутности, хотя нередко бывают посрамленными не всегда подвластной им практикой. И поэтому, когда зряшные критики пытаются раз и навсегда покончить с марксизмом, находя основания для этого в его “холизме”, падении или отступлении социализма как “не подтвердившей марксистских прогнозов” исторической реальности, они изобличают только себя – свою грубо позитивистскую методологию мышления, свои мелкомасштабные критерии оценки грандиозных событий истории. Перефразируя известные слова Ленина об “исчезновении материи”, можно сказать: социализм исчез – это значит исчез тот предел, до которого мы знали социализм. Социализм в его советском варианте – это всего лишь эпизод всемирной истории, “исчезновение” которого не дает оснований для окончательных похорон его как такового вкупе с марксизмом, как не дает оснований долголетие капитализма для приобщения его к сонму бессмертных. Истинность или ложность формационной концепции Маркса не верифицируется отдельными фрагментами человеческой истории.

Марксизм – не икона и не догма, чтобы можно было его разрушать. Да и разрушить его невозможно. Необходимо только вытряхнуть из него мусор и пыль всевозможных привнесений и омертвевшие ветки тех оказавшихся несостоятельными частностей, которые не выражают его доктринальной сущности. Теоретико-методологический его ствол, сбрасывая пожелтевшие листья и сухие ветки, способен зеленеть, как и само воспетое немецким мудрецом “древо жизни”. Всякое ниспровержение марксизма только воспламеняет в нем новую жизнь. В этом конструктивность его диалектики. Речь не может идти о замене его чем-то другим. Но, по большому счету, речь не может и не должна идти о “дальнейшем развитии марксизма”. Правомернее говорить о развитии, движении общественной науки, содержащейся в учении Маркса, его сторонников и последователей, к новому знанию, заключающемуся не только в “отражении” новых исторических реалий, но и в новом, генерализированном системно-категориальном способе их постижения. С таким пониманием сложившейся ситуации можно рассчитывать на адекватное решение кардинальных теоретических проблем и вопросов социологической науки.

Одним из “вечных” вопросов этой науки, обычно возникающих в периоды крутых поворотов в развитии общественной мысли, является вопрос о том, что представляет собой человеческая история: хаотичное нагромождение движущихся уникальностей или нечто упорядоченное в пространстве и времени? Упорядоченность в данном случае предполагает объективную закономерность общественно-исторического процесса, научный статус которой в современной социологии, как правило, ставится под сомнение. Пожалуй, только марксистская версия сущности и направленности этого процесса эксплицирует их через понятия “закон”, “закономерность”, “тенденция”, большинство же остальных версий предпочитают обходить эти понятия, довольствуясь конструктами типа “модель”, “тип поведения”, “функция”, “вызов времени”, “выбор пути” и т.д. Неприятие детерминистской социологии марксизма основано по большей части на неправомерном приписывании ей, во-первых, одномерного и линейного экономического детерминизма, и, во-вторых, динамической (нестатистической) трактовки понятия объективного закона *.

^* Синергетический подход, столь популярный в современных общественных науках, является, по большому счету, реинтегрированным положением о диалектической связи динамических и статистических закономерностей развития (в том числе общественного), ибо в этом подходе четко просматривается диалектика взаимосвязи известных категорий необходимости и случайности с той лишь существенной поправкой, что взаимосвязь подобного рода в трактовках большинства советских философов выглядела всего лишь как элементарная редукция случайного явления к необходимому (“форме проявления необходимости”), а определение Ф.Энгельса случайного явления как “формы дополнения необходимости” предавалось забвению. Последнее (“дополнение”) и представляют собой “точки бифуркации”, каждая из которых потенциально закладывает начало новым закономерностям.

В опровержение этих наветов можно сказать следующее. Во-первых, материалистическое понимание детерминации общественной жизни и исторического процесса не сводится к признанию определяющей роли экономики для познания всего многообразия системы человеческого общества. Научные абстракции “способ производства”, “производственные отношения”, “экономический базис” имеют предметом своего отвлечения не “чисто” экономические феномены, не составные звенья технологии хозяйственного процесса, а материальную данность человеческого общества как взаимодействия людей и вещей (непосредственное производство) и как взаимодействия людей, индивидов друг с другом (опосредованное производство, отношения). Иными словами, понятие материального намного шире понятия экономического, которое в классическом его толковании предстает всего лишь как “движение вещей”, овеществленных сгустков человеческого прошлого труда. К тому же в марксистской социологии понятие экономики нерасторжимо связано с понятием социальной экономики (политэкономии), когда речь идет не о технологиях хозяйственного процесса, а о социально-экономических отношениях. И нет большей глупости или вульгаризации, как навязывать марксизму признание линейной зависимости всех проявлений социальной жизни людей от способа хозяйствования, или тем более от “экономикс”. Нельзя не отметить при этом, что в официальном обществоведении человеческие взаимодействия рассматривались в качестве субъективно-идеального, “надстроечного”, а не материального образования. Тем самым и имманентные этим взаимодействием определенные состояния, обусловленные их содержательной стороной и объясняющие причины и природу стабилизации или изменения, покоя или движения (развития) общественных систем, были изъяты из контекста “движущих сил”, ибо – так казалось – они не обладали “материальной природой”. Короче говоря, материальное в социальном процессе, опять же, редуцировалось в экономическое.

Во-вторых, из марксистского принципа материалистического монизма следует, что человеческое общество, будучи органической частью материального мира, при всей своей специфичности не может выпадать из материально-уровневой иерархии причинно-следственных связей, что наблюдается и в природе. Иными словами, оно подчинено действию определенных объективных закономерностей. Социальная философия марксизма 1960–1980-х годов в лице лучших ее представителей много поработала над тем, чтобы увидеть специфику социального детерминизма в: а) статистическом (ансамблевом), синергетическом характере общественных закономерностей, б) их иерархической многоуровневости и многоплановости, в) значительном стохастическом разбросе социальных явлений (существенно важной роли “случайного фактора” и векторном характере закономерностей); г) преобладании тенденций (вероятно-возможных направлений развития) над жесткой детерминированностью; д) опосредованности их действия (протекания) субъективным фактором (совпадении изменения обстоятельств с человеческой деятельностью); е) повышении роли субъективного фактора (самодерминации) в социокультурной эволюции человечества. Вряд ли состоятельны противопоставления этой трактовке специфики социального детерминизма различного рода индентерминистских идей, равно как и неуклюжие попытки ее опровержения расхожими остротами типа “создания общества по содействию солнечному затмению”.

Заострив внимание на необходимости адекватной трактовки материальной основы существования и развития общества (как не только экономических условий, но и реального, непосредственного и опосредованного взаимодействия индивидов в качестве социальной материи) и на стохастическом характере объективных закономерностей и тенденций, автор в данном разделе ставит своей целью, во-первых, охарактеризовать механизменную (деятельностную) сторону протекания этих закономерностей и, во-вторых, определить, в частности, место человеческого фактора в разрешении тех макрообщественных противоречий, которые в марксистской литературе характеризуются как противоречия между новыми производительными силами и изжившими себя старыми производственными отношениями. Достижению этой цели, хотя бы в приближенном варианте, посвящен настоящий раздел книги.

Продолжение следует

Архів, сортувати за: Нові Відвідувані Коментовані