|
|
 |
Актуальні матеріали для агітаторів та пропагандистів
|
Николай ЧУРИНОВ: Иосиф Виссарионович Сталин и невинно пострадавшие во время массовых репрессий (г."Советская Россия", №128-129 (13028) 18 сентября 2007г.) 
Источник: www.sovross.ru
Его преследуют хулы:
Он ловит звуки одобренья
Не в сладком ропоте хвалы,
А в диких криках озлобленья.
Н.А. Некрасов.
О невинно пострадавших во время массовых репрессий страстно пишут и говорят так много и так назойливо, что некоторые усматривают в том желание каких-то общественных кругов добиваться того, чтобы людям это надоело, чтобы они перестали обращать внимание на эти страсти, чтобы они почувствовали отвращение к этим страстям. Одновременно возрастает интерес к точкам зрения, лишённым данных страстей, как неизбежное следствие всего, в чём общество обнаруживает признаки неискренности и обмана. И в этом значении восхищает прозорливость русского гения Николая Алексеевича Некрасова.
СУЩЕСТВУЕТ множество разновидностей репрессий: расстрелы, тюремное заключение, колонии общего режима, ссылки, высылки и т. д. И за все сталинские времена, начиная с 1924 года, были подвергнуты репрессиям, по данным самых демократических времён («Отечественные архивы», 1992, №2,
с. 28), — 4 013 680 человек. По хрущёвским данным — 3 777 380 человек. Как видим, разница между двумя цифрами не очень большая.
Существуют расчёты, в которых принимаются во внимание арестованные, но не подвергшиеся осуждению и т. д. Для нас важно в данном случае то, что среди репрессированных, безусловно, было много невинно пострадавших. Это были и расстрелянные, и отсидевшие в лагерях, колониях и тюрьмах, и сосланные, и высланные и т. д. Правда, и время было тяжёлое, и было достаточно оснований, чтобы быть настороже, чтобы быть бдительными и увеличивать число строгостей общественной жизни, для нормальных людей вполне понятных и оправданных. В условиях сталинского времени за чрезмерную «раскованность» и «раскрепощённость» страна могла бы жестоко поплатиться.
В статье «И.В. Сталин и группы политического риска» я уже писал об оппозиции, которую в Советском Союзе до поры непосредственно возглавлял Л.Д. Троцкий. В начале 1924 года он чисто случайно утратил власть, и руководство страной возглавил И.В. Сталин. С этого момента, когда новая власть начала переводить развитие страны в собственно национальную фазу, оппозиция поняла необходимость встраиваться в сталинский режим. Однако к этому времени уже «засветившаяся» часть оппозиции должна была во что бы то ни стало удержаться у власти и в этих целях уже вынуждена была восхвалять вождя, создавать тот самый «культ личности И.В. Сталина», за который его сегодня критикуют.
Итак.
1. В январе 1924 года Л.Д. Троцкий утратил власть навсегда.
2. Троцкому теперь уже ничего другого не оставалось, как самому уйти в оппозицию вместе со своими единомышленниками, а также озаботиться необходимостью встроить часть своих единомышленников в сталинский режим для длительной и терпеливой работы внутри этого режима.
3. Вместе с тем было очевидно, что Троцкому и возглавляемой им группировке космополитов, ненавидевших всё русское, не удалось решить главную задачу, поставленную перед ним мировым сообществом: задачу расчленения и тем самым уничтожения нашей страны, хотя им, тем не менее, многое удалось. (Например, путем Брест-Литовского мира оторвать от страны весьма существенную часть территории, по западным установкам создать марионеточные Сибирскую, Уральскую, Дальневосточную республики. Были утрачены прибалтийские территории и т. д. Однако в 1922 году всё-таки оказалось, что главная задача осталась нерешённой).
4. Следовательно, решение данной задачи откладывалось на некоторый срок, для чего оппозиции нужно было собрать силы, встроиться в сталинский режим и ждать удобного момента.
5. Со временем явной части оппозиции было всё труднее делать свои дела. Она оказалась под неослабным контролем. Она была на виду. И Сталин не давал ей прийти в себя.
6. Сталинский режим набирал силу, но и встраивающаяся в этот режим оппозиция также не теряла времени. В целях решения указанной главной задачи ставка делалась на её неявную часть, и она всё глубже уходила в подполье, пробираясь во все жизненно важные структуры страны: разведка, армия, милиция, органы исполнения наказаний и т.д., а также в структуры сугубо интеллектуальной деятельности — науку, литературу, искусство и т. д., вытесняя оттуда силы жизнеутверждения. В это время страна испытывала жестокий кадровый голод: не случайно тогда был выдвинут лозунг: «Кадры решают всё». Пользуясь ситуацией, неявная часть оппозиции умело предложила себя.
И её час настал. В1937 году ясно, что войны не избежать, и было очевидно, что страна к войне ещё не готова. В этих условиях задержать процесс подготовки к войне, сдержать устремления по подготовке к войне, парализовать её (страны) целеустремлённость в данном отношении могла только внутренняя смута, только хаос во всех сферах созидания. И средством, позволяющим достичь желанной цели (смута, хаос), могли быть только массовые репрессии. Отметим, что данные о массовых репрессиях существенно завышаются и доводятся до фантастических масштабов, хотя не исключено, что именно подобные масштабы жертв и действительно входили в планы инициаторов массовых репрессий. Однако И.В. Сталин не позволил группе политического риска слишком широко развернуться: для неё это был единственный шанс добиться своих целей.
Но в данном случае существенно сказалось то обстоятельство, что группа политического риска по своему положению была значительно ближе к местам массовых репрессий, чем Сталин. Необъятные просторы нашей страны усиливали позиции непосредственных организаторов и исполнителей массовых репрессий. Следовательно, группа политического риска располагала гораздо большим оперативным простором, чем Сталин. В исторически короткий срок (1937—1939 годы) в данном отношении она имела возможность значительно продвинуться к своей цели и творить свои чёрные дела даже от имени Сталина.
23 февраля 2007 года по центральному телевидению был показан документальный фильм «Лев Троцкий. Тайна мировой революции». В анонсе к этому фильму, кстати, снятому зарубежными документалистами, писалось: «К 90-летию Февральской революции. Лев Троцкий — одна из самых зловещих фигур в истории России ХХ века. С его именем связаны ключевые акты трагедии Российского государства — так называемая пролетарская революция, катастрофический Брест-Литовский мир, Гражданская война, «красный террор» и разграбление страны...».
Спрашивается, где тут была «История КПСС» с её критикой линии Троцкого? Эта «критика» переводила факты чудовищных преступлений Троцкого в область абстрактных рассуждений. Кто перевёл «стрелку» расследования преступлений этого злодея в область абстрактной критики? Это ли не дело действующей группы политического риска? Почему расследование этих преступлений стало делом не историков КПСС, а делом западных учёных? Почему «История КПСС» не показала, чем была Октябрьская революция для Л.Д. Троцкого, его спонсоров и его зарубежных начальников? А теперь вина за все его злодеяния перекладывается на В.И. Ленина, на И.В. Сталина, на неких абстрактных «большевиков» и т. п. Учитывая вероломство и изощрённость деяний троцкистов, разве можно допустить, что они не сочли необходимым встроиться в сталинский режим и в удобный момент не осуществить задуманное? В дальнейшем мы покажем несколько примеров подобных деяний групп политического риска в нашей стране.
Первое, что начала делать встроившаяся в сталинский режим группа политического риска, — она начала действовать согласно своей излюбленной тактике, а именно: конструировать мистификацию, подобную культу К.Маркса, мистификацию «культа личности И.В.Сталина», который, будучи занятым неотложными делами по спасению страны и, естественно, в этих делах встречая понимание народа, в этом культе не нуждался и даже ненавидел усердие мистификаторов. Например, Ю.А.Жданов в книге «Взгляд в прошлое: воспоминания очевидца», вышедшей в 2004 году, пишет: «В 1951 году Сталин пригласил меня в гости на дачу в верховьях озера Рица, куда впадает речка Лашипсе. Утром за завтраком он просматривал свежую почту. Развернул очередной номер газеты «Правда», где шёл обширный репортаж с какой-то международной конференции, и воскликнул: «О чём здесь пишут... Да здравствует великий вождь народов всего мира товарищ Сталин». Газета полетела в кусты» (с. 163). Как видим, пишет это непосредственный свидетель отношения Сталина к возводимому «культу». Немного спустя (в 1956 г.) те, кто возводил этот «культ», выйдут сухими из воды.
Мне говорят: в тридцатые годы был создан аппарат массовых репрессий. Допустим, что это так. Но тогда возникает вопрос: для кого службы национальной безопасности, действовавшие в условиях экстраординарного времени, выгодно квалифицировать как аппарат массовых репрессий? Кому было выгодно, чтобы невинно пострадавших было много или было как можно больше? Ведь Сталин был и так на вершине власти, и зачем ему, так сказать, надо было рубить сук, на котором он сидит? На этот счёт существуют не выдерживающие критики ответы (весьма показательные): «Сталин был маньяком», «Сталин был шизофреником», «Сталин был параноиком, параноидальной личностью» и т. п. Однако никаких данных, подтверждающих эти сентенции, нет, а если бы они были, то уже давно они были бы известны. В подобных сентенциях очевидны почти не скрываемые вероломство, надуманность и голословность.
Те, кто выдвигает такие сентенции, как ни странно, чувствуют себя уверенно и, очевидно, уже не утруждают себя серьёзными аргументами. Данные сентенции, видимо, рассчитаны на то, что в предшествующие времена в обществе уже вполне подготовлена необходимая почва для того, чтобы оно легко приняло их.
1. Возникает вопрос: кто настолько высокомерен и кто так думает о нас, что мы подобное вероломство, надуманность и легковесность примем за правду?
2. Не исключено, что более основательных аргументов найти или трудно, или вообще невозможно, и за все 55 лет после кончины И.В.Сталина творцы разоблачений «культа личности Сталина» ничего убедительнее не смогли придумать.
3. А если нет серьёзной аргументации, то, следовательно, кто-то неизвестно в каких целях делает из Сталина антигероя.
4. А может быть, кто-то подобным образом, так сказать, заметает чьи-то следы преступлений? И тогда возникает вопрос: что именно происходит?
5. Мы полагаем, что так вести себя может только группа политического риска, которая пока в данном отношении не чувствует значительного беспокойства, будучи занятой более важными делами, и в том, что касается личности И.В. Сталина, она уже считает главное дело сделанным.
Однако в связи с недавним прошлым, т. е. в связи с деяниями Ельцина и его команды, сознание наших во многом обманутых соотечественников, несмотря на разнузданную антисталинскую риторику, начинает возвращаться к действительной личности Сталина и все настойчивее начинает данную риторику отвергать. Следовательно, всё с большей решимостью отрешается от подобных антисталинских сентенций и домыслов, чувствует, что авторы данных сентенций и домыслов ничего более убедительного придумать не могут.
Абсурдность данных и им подобных сентенций оставляет открытым вопрос: а кому же всё-таки было выгодно большое число невинно пострадавших? Ведь чем чревато большое количество невинно пострадавших?
— Возникновением массовых недовольств и выходящих из-под контроля негативных общественных процессов;
— неизбежными сбоями на производстве накануне Великой Отечественной войны, во время войны и после войны; срывом исполнения производственных планов и программ;
— неизбежное разложение общества, упадок искусства, литературы, научного творчества, технических достижений, военного искусства и т. д.
Но, как ни странно, ничего этого не было. Конечно, Великая Отечественная война была ужасным испытанием нашего народа и потребовала огромных жертв. Но страна выстояла, словно большого количества невинно пострадавших и не было. Во всяком случае, так сказать, фермент большого количества невинно пострадавших должен был во многих отношениях сказаться более заметно. Но тогда что? Вероятны следующие ответы:
1) невинно пострадавших было не так много, как об этом пишется;
2) у значительного числа невинно пострадавших было всё же (по законам СССР того времени), как говорится, не всё чисто;
3) невинно пострадавшие виновником своих бед считали не Сталина, а кого-то другого;
4) невинно пострадавшими считаются лишь по законам других стран или по мнениям их современных нечестивых адвокатов, не считающихся с особенностями сталинского времени. Они, что удивительно, взваливают вину за всех невинно пострадавших исключительно на И.В. Сталина, хотя по многим причинам подобное взваливание вины на него является абсурдным;
5) или же группа политического риска, рвавшаяся к власти, того и добивалась и в своих целях хотела, чтобы невинно пострадавших было как можно больше, и теперь она, так сказать, тужит о том, что исполнение её планов сорвалось, и отводит свою вину на Сталина, оперируя понятием «невинно пострадавшие» и т. д.
Однако каковы должны были быть законы в условиях, когда:
1) Л.Д. Троцкий и возглавляемая им оппозиция фактически выступают как эмиссары западных стран и международной реакции, призванные путём так называемой классовой борьбы (читай междоусобицы) и чудовищных жертв обеспечить уничтожение страны;
2) Россия (Советский Союз) раз за разом становится объектом международных заговоров, и неявная часть оппозиции в СССР реально становится одним из субъектов данных заговоров;
3) определённым завершением данных заговоров становится подготовка к войне против Советского Союза;
4) шла Великая Отечественная война 1941—1945 годов;
5) шла подготовка к атомной войне в связи с обретением Западом атомной бомбы, монополии на её производство, первым её испытанием в городах Хиросима и Нагасаки, а также в связи с обретением возможности нового типа военного шантажа;
6) когда у СССР была вопиющая необходимость скорейшего восстановления народного хозяйства страны. Это был залог спасения советского народа. Всё это требовало от СССР предельного напряжения сил и, как говорится, железной дисциплины, повышения строгости норм права, а также обеспечения экстраординарного правопослушания и правоприменения.
Данные шесть пунктов составляют весь период сталинского правления, исполненного множеством практически непреодолимых препятствий. Но эти препятствия были преодолены. И те, кто позволяет себе жульничать на тему «культа личности Сталина», не имеют морального права рассуждать о невинно пострадавших.
В данном случае уместным и резонным является вопрос о неявной части оппозиции, встроившейся в сталинский режим, действовавшей по известному принципу: «принять игру и в ней победить». Приведу один пример, хотя по наличным данным подобных примеров можно привести много. В книге Вадима Абрамова «Палачи и жертвы» (М.: «Яуза» ЭКСМО. 2005. С. 188—189) читаем: «Дмитриев (наст. фамилия Плоткин) Дмитрий Матвеевич (01. 1901-7. 03. 1939), комиссар ГБ 3-го ранга (1936), член партии с 1928 г. Родился в Екатеринославе в семье торговца. Окончил земское коммерческое училище, работал в Екатеринославе статистиком в городской управе, в отделе народного образования, в губвоенкомате. Член коммунистической фракции партии «Поалей Цион» (1918—1919). В ВЧК с 1920 г. ... С июля 1936 г. — начальник УНКВД по Свердловской области... Арестован 28 июня 1938 г. Расстрелян по приговору ВК ВС СССР 7 марта 1939 г. Реабилитирован в конце 1990-х гг. (несмотря на активное участие в репрессиях)». Об активном участии в репрессиях Дмитриева (бывшего Плоткина) знаю и по другой публикации, повествующей о его злодеяниях в Свердловской области. Кто он: палач или жертва? Судя по его злодеяниям — он палач, а судя по тому, что несмотря ни на что, он был всё-таки реабилитирован — он невинно пострадавший, т. е. жертва. В Свердловской области по его инициативе и при его непосредственном участии было расстреляно 2000 человек. Затем он обратился по инстанции за разрешением расстрелять еще 1000 человек, но был остановлен, поскольку пострадавшая сторона обратилась по другой инстанции — непосредственно к И.В. Сталину.
Отметим два следующих факта:
1. Дмитриев (бывший Плоткин) Д.М., член коммунистической фракции партии «Поалей Цион», начал встраиваться (и, по-видимому, не он один) в сталинский режим с 1920 года и прошёл почти все ступени карьеры в органах госбезопасности СССР. Награждён орденами и медалями.
2. В 1937—1939 годах, когда было уже окончательно ясно, что войны против СССР избежать не удастся, и когда дмитриевы (плоткины) прочно заняли необходимые высоты в аппарате массовых репрессий, происходит своеобразная проба сил, а именно: молниеносный шквал массовых репрессий, когда своевременно среагировать на этот шквал, пронесшийся буквально по всей стране в краткий срок, было практически невозможно.
Но И.В.Сталин, в условиях находящейся в историческом цейтноте страны, среагировал: он казнил эту расплодившуюся армию дмитриевых (плоткиных), воздав им должное. Отметим, что в книге Исаака Дойчера «Троцкий в изгнании», вышедшей в 1991 году, пишется о том, что Бухарин доказывал Каменеву: «Ягода и Трилиссер, два первых заместителя ГПУ, и другие были готовы подняться против Сталина. Утверждая, что оба ведущих руководителя ГПУ на его стороне» (с. 52). И действительно, в 1937—1939 годах группы политического риска поднялись.
Массовые репрессии — это было своеобразное восстание данных групп риска против сталинского режима. Однако возмездие им наступило тогда, когда эти группы риска уже сделали своё дело, коснувшееся миллионов человек, т.е. тогда, когда только Дмитриев (Плоткин) уже успел уничтожить, по крайней мере, 2000 человек. Организовав массовые репрессии, группа политического риска (т.е. её неявная часть) по-настоящему шла ва-банк. Не исключено, что она была намерена торговаться со Сталиным по каким-либо проблемам, пользуясь своим положением в аппарате массовых репрессий.
По-видимому, в 1937 году неявной группе политического риска казалось, что данный аппарат уже в весьма существенной мере находится под её контролем: 1) оппозиционеры успешно проходили все ступени служебной карьеры, причём не только в органах государственной безопасности, но и в других областях силовых и интеллектуальных структур; 2) по мере того, как группа риска набирала силу, она включала в себя не только былых членов партии «Поалей Цион», но и желавших активного продвижения по лестницам карьеры представителей различных национальностей, желавших жить по принципу «кто был никем, тот станет всем».
Приведём ещё пример неявной, встроившейся в линский режим группы политического риска и её пагубного усердия в качестве правоверных членов ВКП(б), тем не менее обеспечивших массовый «голодомор» на Украине и в некоторых других регионах страны, и когда мошеннически вина за этот «голодомор» возлагается на И.В. Сталина.
История начиналась так. Пётр Аркадьевич Столыпин прославился своими эпигонскими реформами, направленными на разрушение коллективистского уклада общественной жизни России. Объектом его разрушительной деятельности стали, в частности, сельские общины, и это в то время, когда сельское население составляло более 80% от общего населения страны. Пётр Аркадьевич, к сожалению, не задумывался над тем, как более современно и качественно развернуть положительный потенциал складывавшегося веками общинного устройства общественной жизни, а поступил как окаянный варвар западнического пошиба, как страстный эпигон, не ведавший того, что творит. Волнения народа и судьбы России не беспокоили его. Он творил политическую элиту и демос, который должен был стать опорой обновлённой России, подделываемой под западные стандарты жизни. Остальная часть населения страны представала как плебс, не достойный серьёзного к нему отношения со стороны политического класса России. Кстати, единомышленником Петра Аркадьевича в делах по разрушению русских общин был его старший современник Карл Маркс. Для Маркса признаком отсталости России были именно сельские общины, артельное производство и т. п.
Фактически реформы Петра Аркадьевича стали оформлениями идеологии десоциализации общества. Они разрушали многовековой уклад жизни российского общества, ту основу, на которой отчасти могли быть безопасными индивидуалистические вихляния и паразитические устремления мещан. Общество относилось к деяниям мещан как к проявлениям неразумного чудачества. Быть может, совершенно не случайно представление о мещанах ассоциируется у русских с лавочниками, трактирщиками, конторщиками, мелкими чиновниками, с угодливой обслугой и т. п. И потому убеждениям мещан традиционно придаётся главным образом негативный, предосудительный смысл. Данное предосудительное отношение к мещанам даёт о себе знать до сих пор: слово «мещанин» стало нарицательной характеристикой человека и, по-видимому, за дела по поддержке реформаторов.
После установления власти, естественно, встал рос о необходимости устранения того хаоса, который был порождён реформами Столыпина, что и было названо массовой коллективизацией сельского хозяйства. Возглавил процесс коллективизации И.В. Сталин. Но и группа политического риска также подключилась к этому процессу и провела в данном отношении свою спецоперацию: к концу 20-х годов она уже вполне встроилась в сталинский режим, она стала неявной частью троцкистской оппозиции. Это были уже якобы правоверные члены ВКП(б).
В книге Ю.И. Мухина «Убийство Сталина и Берия», вышедшей в 2003 году, о деяниях данной группы политического риска на стр. 47—48 написано так: «В конце 20-х и в начале 30-х годов в СССР проводилась коллективизация сельского хозяйства, и... в это же время на Украине и на Дону был голод, унесший сотни тысяч жизней... Что происходило при коллективизации? Вот село, деревня или станица. В каждой из них несколько десятков или сотен семей, у каждой из которых есть свой участок земли, свой плуг, чтобы её вспахать, и свой скот, который тянет плуг... Сейчас не обращают внимания на то, почему он (голод. — Н.Ч.) произошёл в областях СССР, где у нас самые плодородные земли — на Украине и на Дону, — а не в тех областях, где земли бедные — в собственно России. Дело в том, что бедные земли лёгкие — их легко пахать. И пашут сохой, а соху вполне может тянуть лошадь. А вот на Дону и на Украине — чернозём, его сохой не поднимешь, нужен плуг. А плуг лошадь не потащит, нужна хотя бы пара волов. Вот и пахали: в России лошадью, а на Украине и Дону — волами. Что такое объединение в колхоз? Все семьи деревень и сёл сдают в общее пользование свои участки земли, свои плуги и своих лошадей и волов, на которых теперь уже совместно пашут общую землю до тех пор, пока государство не заменит им лошадей и волов тракторами и автомобилями. Почему начался голод? Потому что колхозы, да и не вступившие в колхоз украинские крестьяне и казаки, собрали мало зерна. Почему мало собрали? Потому, что мало посеяли. Почему мало посеяли? А потому, что пахать было не на чем — волов и бычков забили и съели. Дело в том, что славяне конину едят плохо, тем более — конину рабочих лошадей... Поэтому в России при коллективизации тягловая сила колхозов осталась в неприкосновенности... А на Украине и Дону начался голод... Правительство ССCР принимает решение о коллективизации, а оппозиция — те же члены ВКП(б) — поясняют крестьянам, что из этого ничего не выйдет, что правление колхозов сданный скот разворует и пропьёт и т. д. ... Колхозы образовались, а пахать-то было не на чем». Как видим, пояснения оппозиции, т. е. тех же членов ВКП(б), оказались, мягко говоря, небезрезультатными.
Отметим, что в данном рассуждении Ю.И. Мухина отсутствуют эмоции, которыми нередко затмевают здравый смысл в суждениях о коллективизации, на которые не скупятся подобные тем же членам ВКП(б) современные обвинители. И есть основания с логикой Ю.И.Мухина согласиться, признав её убедительной. Это во-первых. Во-вторых, примерно в те же годы Л.Д. Троцкий многократно высказывался о том, что оппозиция сплачивает свои ряды, что она считает правильной ставку партии на бедняков, а в середняках видит кандидатов в кулаки или сподвижников кулаков. Следовательно, коллективизация мыслилась оппозицией как удар по кулакам и середнякам, т. е. по тем, у кого находилась основная масса рабочего скота. А отсюда — у кулаков и середняков был смысл не только забивать и съедать своих волов и бычков, но и всеми другими способами заблаговременно избавляться от рабочего скота и оставить ВКП(б) именно с теми, на кого оппозиция считала необходимым сделать ставку, т. е. с бедняками, у которых рабочего скота было ровно столько, сколько могло гарантировать голод, массовое истребление населения не только на Дону и на Украине, но и в некоторых других местах страны. В-третьих, по регионам, где разразился голод, можно судить, где, так сказать, хорошо поработала встроившаяся в сталинский режим группа политического риска. Однако работу этой неявной группы политического риска до настоящего времени, как ни странно, критики сталинского режима оставляют без внимания, хотя они, по существу, голословно продолжают взваливать вину на И.В. Сталина, пытавшегося устранить последствия прожектёрских деяний П.А. Столыпина.
Приведём ещё один разительный пример деяний группы политического риска, «оседлавшей» гуманитарную сферу жизни общества и, по существу, парализовавшей её, исступлённо ниспровергавшей всё русское, наводнившей её снобизмом и чванством, а также подавившей марксистским космополитизмом всё творческое, жизнеутверждающее. И что сопровождается до настоящего времени бесчисленным количеством невинно пострадавших. Имеется в виду памятное всем поражение СССР в «холодной войне», сделавшей практически невостребованным могущество советских Вооружённых сил. При этом реальностью наших дней стали осуществляющиеся практически беспрерывно психологические, информационные войны против нашей страны, «оранжевые революции» и т. п.
Процитируем на этот счёт статью Владимира Квачкова в журнале «Новый век», которая называется «О труде и насилии». Он пишет: «В России до сих пор нет общей теории войны, на основании которой можно разрабатывать частные теории вооружённой, информационной и других форм борьбы. Этот провал в разработке системообразующей общей теории стал одной из главных причин, почему «зевнули» переход к войнам нового поколения, в том числе «холодной». Ни советская, ни российская политическая, ни военная наука так и не нашли отечественного термина для обозначения этого нового типа войны, и с 1946 года продолжаем пользоваться иностранным заимствованием. Термин не мог появиться, поскольку в отечественной науке не выработано и не дано определение понятию, отражающему эту новую данность. Мы не признали «холодную войну» против СССР настоящей, действительной войной, и Советский Союз, проиграв её, исчез с политической арены. Если мы не признаем ведущуюся против России вторую «холодную войну» и не будем действовать в условиях войны так, как подобает действовать на войне, мы, русские, и другие коренные народы России проиграем свою последнюю войну и исчезнем как нация».
Отсюда, следовательно, вопросы: что должно быть поставлено на вооружение в условиях новых форм ведения войны? Каким должен быть корпус норм права; какими должны быть правоприменение и законопослушание; какой должна быть идеология; каким должно быть отношение к бездумным заимствованиям и т. д. К сожалению, группам политического риска уже многое удалось и продолжает удаваться навязывать России то, что нейтрализует, парализует устремления Отечества устоять в условиях новых форм ведения войны против России.
Итак, одним из событий, ших до основания жизнь нашего общества в недавнем времени, было поражение Советского Союза в «холодной войне». Во многом из этого события проистекают все экономические, политические, социальные и духовные производные нашего времени, мягко говоря, дестабилизирующие жизнь нашей страны. Как ни странно, поражение в «холодной войне» до сих пор, вот уже около двадцати лет, не стало предметом серьёзных исследований, а значит, мы приняли данное поражение, ничему не научившись и не сделав для себя необходимых выводов. А между тем политические технологи Запада не оставляют своих занятий по разработке новых форм ведения войны против других стран, в которых предусматривается, в частности, вовлечение в сферу этих форм ведения войны различных социальных групп, в том числе учащейся и студенческой молодежи: орудием ведения «оранжевых» революций в Грузии, Кыргызстане, на Украине стала учащаяся и студенческая молодежь («Хмара», «Пора» и т. д.), когда решались задачи приведения к власти проамериканских руководителей. И очевидно, что никто из властных недоброжелателей нашей страны от новых форм ведения войны против России отказываться не собирается.
Отметим, что «оранжевые» революции превратили учебные заведения в своеобразные доминантные очаги дестабилизации общественной жизни соответствующих стран. И, подобно следствиям, поражения СССР в «холодной войне» вызвали шквал разрушительных, трагичных для жизни обществ реформ. Цена этих реформ оказывается ужасной, когда, например, несколько процентов роста ВВП достигаются ценой фундаментальной десоциализации общества, его деградации и в конечном счёте — утраты его будущего.
В соответствии с новыми социальными технологиями в ходе развёртывания новых невоенных средств ведения войны шаг за шагом, в основном из числа молодёжи, явно и неявно формируются, так сказать, отряды функционеров «оранжевых» и им подобных революций. Идёт активное проникновение в школы, вузы, вузовские молодёжные общежития представителей зарубежных спецслужб, тоталитарных сект и т. д. Разворачивается мощная сфера сектантства: её представители обходят дом за домом, квартиру за квартирой, действуют на оживлённых кварталах улиц, так сказать, просеивая всё общество и т.д., и особенно молодёжь. На все эти действия власть смотрит сквозь пальцы, тем самым фактически поощряя действия этой вольной или невольной агентуры, исповедующей принципы «открытого общества», плюрализма, свободы слова, свободы собраний, свободы выбора морали, экономической свободы и т. д. И оставляя общество беззащитным перед атаками новых средств ведения войны.
Современные ужасные типа агрессии США в Ирак, расчленение СССР и Югославии, расширение блока НАТО и продвижение данного блока на Восток за счёт стран бывшего Варшавского Договора и бывших республик СССР, стравливание народов и бывших республик СССР друг с другом, война в Чечне, обострение межконфессиональных конфликтов и т. д. в значительной мере выступают как последствия поражения СССР в «холодной войне». Однако обращает на себя внимание целый ряд весьма показательных фактов.
1. В середине 1970-х годов ценой огромных усилий в сфере, где представительство групп политического риска было, по-видимому, минимальным, нашими учёными, инженерами и техниками был достигнут военный паритет со странами НАТО, и они вынуждены были вступить с нашей страной в переговоры, завершившиеся известным хельсинкским Заключительным актом, улаживающим дело.
2. «Холодная война» против СССР была перенесена в сферу идеологического противостояния. А эту сферу, по-видимому, «оседлали» группы политического риска, так сказать, встроившиеся в эту сферу и нейтрализовавшие её. Теперь «холодная война» востребовала иные силы Отечества. Она предстала уже как теоретическая, идеологическая и психологическая война, и именно в ней, главным образом, в теоретическом, идеологическом и психологическом варианте «холодной войны» СССР потерпел жестокое поражение. При этом в завязавшейся политической кутерьме конца 1980-х — начала 1990-х годов гуманитарии-пораженцы предстали как «вышедшие сухими из воды». Как выяснилось, в области социально-теоретического и идеологического противостояния нашим философам, политологам (научным коммунистам), политэкономистам, историкам КПСС и представителям некоторых других гуманитарных наук, как в научной, так и в педагогической работе, не удалось создать ничего способного помочь нашей стране не то чтобы победить, но и даже устоять в указанном противостоянии. И в настоящее время в России ужасающая смертность (примерно на 1 млн человек в год уменьшается население), 5 млн наркоманов (поскольку рыночная экономика — это экономика наживы), 1 млн ВИЧ-инфицированных, более миллиона заключённых (ужасающий рост преступности в наиболее тяжких её формах) и т. д., тысячи заводов и фабрик разорены, люди занимаются чем попало (спиваются, воруют, браконьерствуют и т. п.), фальшивые деньги, фальшивые лекарства, фальшивая водка, фальшивые авиазапчасти и т. п. Всех ужасных последствий поражения СССР в «холодной войне» не перечислить. И наши гуманитарии оказались нейтрализованными, выведенными с позиций новых форм ведения войны против России.
Таким образом, можно сказать, что в «холодной войне» проиграли отечественные идеологи, философы, политэкономы, научные коммунисты, т. е. политологи того времени, историки КПСС и т. д. Оказалось, что они ни в педагогической работе, ни в научном творчестве не смогли предложить ничего дельного, адекватного реальностям «холодной войны» и в этом смысле оставили Отечество без необходимых духовных твердынь, беззащитным перед лицом вышедших из-под контроля процессов. И это в то время, когда Запад навязывает нам всё новые формы ведения войны против России. Страна буквально гибнет, как говорится, «без единого выстрела». Осуществляются сотни технологий убийства страны.
Россия делает ставку на силовые структуры, а между тем новые средства ведения войны делают до поры данные силовые структуры как бы бесполезными и направленными против собственного населения, чувствующего, что происходит что-то неладное. Нейтрализованы, заполнены чепухой, а то и превращены в средства новых форм агрессии против собственной страны средства массовой информации, где реально осуществляется забалтывание проблем, дезориентирование народа.
Нейтрализуются академические институты гуманитарной направленности, призванные, в частности, стать опорными точками отражения новых видов агрессии против России. Они оказались выведенными на позиции выживания и оказались сосредоточенными на решении задач, не имеющих никакого отношения к действительности новых угроз для России.
В конечном счёте гуманитарный цикл оказался бесполезным. Сегодня он тем более не вызывает доверия. Точно так же оказались опрокинутыми близкие к гуманитарной сфере другие сферы жизнедеятельности СССР, России, оказавшиеся, по-видимому, под контролем групп политического риска. Данные сферы также оказались бесплодными, нейтрализованными или подрывающими соответствующие устои страны. Так получилось, что в результате своеобразной оккупации соответствующих сегментов духовной сферы жизни общества СССР потерпел жесточайшее поражение в идеологическом противостоянии с Западом, что было названо поражением в «холодной войне» с ужасающими для СССР последствиями. И никто не понёс ответственности за это. Напротив, влияние групп политического риска в России только усилилось, и в ряде случаев они отчасти даже сочли возможным легализоваться, так сказать, выйти из тени, из подполья. И возникает вопрос: каким должен был быть корпус советского права в условиях ведения против СССР «холодной войны», а также каким должен быть корпус российского права в условиях ведения против России новых, невоенных форм ведения войны, осуществления так называемых «оранжевых» революций и т. д.? Должны ли быть поставлены под контроль соответствующие сферы жизнедеятельности общества, или всё должно быть «пущено на самотёк»?
В древнерусской идеологии есть понятия «чернь», «чернь окаянная». Данными понятиями обозначаются те, кого мы называем группами политического риска. В понятия «чернь» и «чернь окаянная» вкладывалось чувство презрения, в то время как понятие «группа политического риска» имеет цивильное, рационалистическое содержание, по духу современной политической науки, лишённое какого-либо чувства. Однако как понятиями «чернь», «чернь окаянная», так и понятием «группа политического риска» обозначается определённый субъект, которого нельзя выпускать из виду и за которым нужен, как говорится, глаз да глаз. И требуется разбираться в каждом отдельном случае предметно, почему он выпущен из виду и кто его (т. е. данный субъект) не принимает во внимание, кто является его потачником, т. е. кто ему потакает, кто его скрывает, тенденциозно сосредотачивая внимание на ком-то другом, кто его выводит, так сказать, из зоны критики, тем самым оставляя в пределах этой зоны кого-то другого, подчас не имеющего никакого отношения к деяниям групп политического риска.
Именно в таком плане хотят оставить перед судом истории личность Иосифа Виссарионовича Сталина и увести от ответственности группу политического риска, у которой по локоть руки в крови от невинно пострадавших во время репрессий. Именно такой контекст имеет мистификация под названием «культ личности Сталина». И судя по всему, данная мистификация не единственная, если принять к сведению, например, мистификацию по возвеличиванию «гения» К.Маркса и т. п.
Кто такие были при И.В. невинно пострадавшие? Очевидно одно: абсолютное большинство невинно пострадавших на совести группы политического риска, т. е. неявной части оппозиции сталинскому режиму, встроившейся в этот режим. И безусловно, что шквал массовых репрессий 1937—1939 годов был подготовлен группой политического риска, о наличии которой свидетельствует своеобразный союз единомышленников, реабилитировавших ныне активных участников массовых репрессий, т. е. выведший из поля зрения этих дмитриевых (плоткиных) — истинных злодеев.
Мне говорят, что в 1930-е годы была создана атмосфера всеобщей подозрительности. Действительно:
1) кто-то, причём по всей стране, создавал данную атмосферу;
2) кто-то призывал к бдительности по отношению к деяниям врагов страны.
Как видим, подозрительность и бдительность — это не одно и то же, особенно во времена подготовки к отражению вражеской агрессии, т.е. предвоенные годы. И возникает вопрос: кому была выгодна подозрительность, а кому — бдительность? Очевидно, что всеобщая подозрительность была на руку группам политического риска, а бдительность нужна была сталинскому режиму. И народ понимал сталинский режим и искренне переживал и радовался вместе со Сталиным. Прошло полвека, но, несмотря на все меры по дискредитации И.В.Сталина, вытравить добрую память народа о нём всё же не удаётся. Напротив, в текущие 15 лет добрая память о нём только крепнет. И диктующие свою волю наличные группы политического риска с этим ничего поделать не могут. Эти группы риска реабилитировали активных участников былых репрессий, провоцируют конфликт с Белоруссией, парализуют спасительные начинания народа, грабят страну, шельмуют русский народ, разрушают заводы и фабрики, создают различные тупиковые ситуации в стране и т. д. фактически безнаказанно. Народ на собственной шкуре испытывает это и всё более укрепляется в недоверии к наветам на И.В. Сталина. Впрочем, Сталин не нуждается в чьей-то защите. История расставляет всё по местам. Но как быть, когда очевидно, что есть силы, которые уводят от ответственности группы политического риска, совершившие беспримерные злодеяния.
Мистификация на тему порицания И.В. Сталина развёртывается, как говорится, по всем правилам искусства. Изобретатели всё новых фальсификаций уже потеряли всякую меру и совесть. И надо одуматься, и по-православному осмотреться, и увидеть данное бесчинство, и узнать, кто покрывает себя бесчестьем, возводя хулу на человека, делами которого в жесточайшее для страны время была сохранена страна наша, и было предотвращено уничтожение нашего народа. Конечно, искренне жаль невинно пострадавших во время массовых репрессий, но сегодня возникает вопрос: чьих рук дело, когда по, так сказать, обкусанным краям бывшего СССР, например, в Грузии, Прибалтике и в некоторых других местах возникли русоненавистнические режимы, и там русские отданы на поругание, т. е. массовые репрессии русских продолжаются, хотя в некоторой степени и не только русских? Чьих рук дело, когда хвалёная рыночная экономика, выведшая экономику России из-под контроля государства, фактически питает эти русоненавистнические режимы по принципу «капитал не обязательно должен быть патриотичным» и так или иначе финансирует этих членов НАТО или собирающихся вступить в НАТО?
Квачков пишет: «Революционный скачок в возможностях небоевых средств достигнут благодаря массированному воздействию телевидения, радио, печати, других информационно-технических средств на общественное сознание, информационно-психологическое состояние человека, семьи, народа, нации противника. Конечно, такие возможности существовали и использовались в (гео) политическом противоборстве и ранее, но прежде вооружённая оккупация чужой страны была необходимым условием массированного распространения на её территории идеологии, противоречащей и уничтожающей прежний образ жизни нации, общества, государства или иного субъекта борьбы. В современных условиях средства массовой информации позволяют массированно навязывать населению чужие и чуждые для него нравственные ценности, мотивационные основы поведения, для чего необходимо, чтобы СМИ не были подконтрольны национальному правительству. Ещё лучше, чтобы и само правительство и власть в целом перестали бы стоять на страже национальных интересов. Духовная оккупация становится основой политического, экономического, финансового, научно-технического и иного закабаления страны: оккупированное население не должно понимать, что оно уже в оккупации. Ещё лучше, чтобы ему при этом с утра до вечера по всем каналам говорили что-нибудь патриотическое».
Я полагаю, что и в этих условиях Россия — моя родная страна, должна устоять, она должна востребовать имеющийся у неё необходимый для достойного отпора социальный опыт, предать презрению отечественных соучастников новых видов ведения войны против России. Она должна задуматься, каким в этих условиях должно быть российское право, какими должны быть при этом правоприменение и правопослушание?
А теперь вновь вернёмся к вопросу об аппарате репрессий 1930-х годов. Если избежать его поругания, то очевидно, что он создавался для решения фундаментальных национальных задач, в частности, разведки и контрразведки. Во всех уважающих себя странах создаются соответствующие органы госбезопасности, и во всех странах есть опасность их вырождения и проникновения в них тенденциозных сил, стремящихся превратить эти органы в своего рода компромисс между государством и группами политического риска, например, в следующих случаях:
1) когда страна подходит к какому-либо опасному для своей жизни рубежу типа надвигающейся военной угрозы;
2) когда, преодолев ряд этапов неопределённостей и эпигонских устремлений, страна переходит к неугодной и чуждой для действующей группы политического риска национальной фазе развития, т. е. к наиболее продуктивной и жизнеутверждающей фазе;
3) когда страна выходит из-под контроля группы политического риска, и последняя совершает упреждающие манёвры;
4) когда группы политического риска стремятся перехватить инициативу у прогрессивных сил и правителей, порой под формальными или благими предлогами;
5) когда группа политического риска чувствует такую международную поддержку, которую руководство страны не в состоянии проигнорировать или не успевает заручиться поддержкой близких ей стран и народов и т. п.
Во всех этих и им подобных случаях так называемый аппарат массовых репрессий таит в себе опасность превратиться в компромисс государства и групп политического риска, чтобы государственная власть уступила проискам группы политического риска и позволила последней творить чёрные дела, чтобы позволила ей перехватить у государства инициативу, т.е. направить деятельность государства в пользу группы политического риска, чтобы государство примкнуло к деяниям указанной группы риска. И в случае чего в минуты опасности для группы политического риска переложить ответственность за свои злодеяния на государство и его правителя. Под видом аппарата массовых репрессий, созданного якобы правителем.
Итак, я привёл ряд примеров изощрённых преступлений группы политического риска, в числе которых далеко не все относятся к сталинским временам, но все они, и в частности восстание неявной оппозиции сталинскому режиму, произошедшие в форме массовых репрессий, обернулись для нашей страны неисчислимыми жертвами, не поддающимся учёту количеством невинно пострадавших. Это были преступления, многократно угрожавшие самому существованию русского народа и страны в целом. Судя по опыту последних двадцати лет, когда невинно пострадавших было гораздо больше, чем в сталинские времена, можно убедиться в том, что и тогда главная ответственность за невинно пострадавших лежит на группах политического риска. И в данном отношении весьма показательна мысль выдающегося русского разведчика Павла Анатольевича Судоплатова, неоднократно встречавшегося со Сталиным и поплатившегося неизвестно за что стараниями группы политического риска. В работе «Спецоперации. Лубянка и Кремль, 1930—1950 годы». М.: «ОЛМА-Пресс». 1990, на странице 126 он пишет: «Жизнь показала, что подозрительность и ненависть Сталина и руководителей ВКП(б) к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть имели под собой реальную почву. Решающий удар по КПСС и Советскому Союзу в 1990—1991 годах был нанесён именно группой бывших руководителей партии».
Николай ЧУРИНОВ
«Красноярская газета», №60, 2007 г.
Красноярск.
|
|
|
