Партійна преса та видання

Александр ДРАБКИН: ОТ ЧЕРЧИЛЛЯ ДО БУША (г."Правда", №21, 3-6 марта 2006г.)

Источник: www.gazeta-pravda.ru

Принято считать, что “холодная война” началась 60 лет назад, 5 марта 1946 года, после поджигательской речи английского премьера сэра Уинстона Спенсера Черчилля, которую он произнес в американском Фултоне. Тогда знаменитый британец призвал к объединению англосаксонских стран и созданию военно-политических блоков против СССР и его союзников.

Роль сэра Уинстона в “холодной войне” недооценивать, разумеется, было бы неверно. Тем более что свою собственную войну против великого восточного союзника по антигитлеровской коалиции он начал еще до того, как фашистская гадина была раздавлена. Вот что писал сам Черчилль: “Еще до того, как кончилась война с фашистами, в то время, когда немцы сдавались сотнями тысяч, а наши улицы были заполнены ликующими толпами, я направил Монтгомери (английскому фельдмаршалу.— А.Д.) телеграмму, предписывая ему тщательно собирать и складировать германское оружие, чтобы его легко можно было снова раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать против русских...”

Итак, пока народы всего мира ликовали, английский премьер готовил атаку против солдат того самого “Дядюшки Джо” (И.В. Сталина), в безграничном уважении к которому он публично распинался. Не слишком, конечно, чистоплотное занятие для родовитого аристократа!

Но сэр Уинстон шел на это, отбросив все моральные категории, потому что видел свою главную цель в уничтожении Советского Союза и его сторонников.

Узнай Черчилль сейчас, пребывая в загробном мире, как развернулись события, он скорее всего перевернулся бы в гробу. Казалось бы, всё шло по его задумке: Советский Союз разрушен, мировой коммунизм отброшен.

Но!

На днях Всемирный банк, который никак нельзя упрекнуть в просоветских настроениях, выпустил объемистый доклад “От распада — к повторной интеграции: Восточная Европа и бывший СССР в системе международной торговли”. Авторы этого солидного сочинения констатируют, что существует группа стран (из числа бывших советских республик и государств Восточной Европы), которые “снова начинают ориентироваться на Россию”. Отсюда и термин “повторная интеграция”.

Есть от чего прийти в недоумение (скажем мягко) стратегам “холодной войны”. Шестьдесят лет интриг и предатель-

ства, тысячи загубленных жизней и триллионы долларов. Казалось бы, цель достигнута. И на тебе! Высоколобые аналитики вновь рассуждают о реинтеграции России и ее союзников. Правда, пока еще России не социалистической, но это — дело неотвратимого будущего: ведь когда-то Россия нэповская тоже была не слишком похожа на Россию социалистическую, а как дело развернулось!

Неизбежность серьезных перемен в будущем делает необходимым обращение к прошлому — игнорировать уроки истории недальновидно.

Итак, послевоенный мир. Казалось бы, направление строительства новой Европы главы стран-победительниц согласовали на Потсдамской конференции. Дело только затем, чтобы эти договоренности реализовать.

Но не тут-то было. В США и в некоторых западноевропейских государствах нашлись влиятельные деятели, вознамерившиеся создать замкнутый военный блок, нацеленный прежде всего против СССР и его союзников, а по существу — ориентированный на мировое господство. 

Не будем забывать — шли сороковые годы, и только СССР с союзниками мог противостоять планам глобального господства группы государств, сцементированных мощью США. Опять, как и в лихолетье войны с фашизмом, нашей стране выпало спасать человечество. Но уже не от нацистских агрессоров, а от тех, кто намеревался превратить весь земной шар в американский мир. 

Задача была нелегкой — только что закончившаяся война собрала свою страшную жатву. Более двадцати миллионов советских людей отдали жизнь в борьбе с фашизмом. На территории СССР полностью или частично были разрушены 1710 городов, 40 тыс. больниц, 65 тыс. километров железнодорожных путей; общие потери народного хозяйства Советского Союза составили 679 млрд. рублей в государственных ценах 1945 года.

Огромны были потери и у других государств. В Польше, например, огонь войны уничтожил 6 млн. человек, погибло 38% национального достояния; в 1945 году Польша отставала от развитых стран на 60—70 лет. Тогда ее промышленное производство составляло 35%, а сельскохозяйственное — 38% от довоенного.

Чехословакия оказалась на грани вымирания из-за катастрофической засухи 1947 года. Дело усугублялось тем, что западные страны отказали её правительству (отнюдь не коммунистическому!) в кредитах и продовольственной помощи. Не лучше обстояли дела и в других странах Восточной и Центральной Европы. Типичная картина первых послевоенных лет.

Те, кого объединила фултонская речь Черчилля, спешили воспользоваться конъюнктурой. На фоне разорённой Европы США процветали: за годы войны промышленное производство там увеличилось более чем вдвое. Американцы чувствовали себя хозяевами мира.

26 мая 1946 года распоряжением американского генерала Клея были запрещены все репарационные поставки, шедшие из западных оккупационных зон Германии в СССР. 6 сентября того же года государственный секретарь США Бирнс в своей речи в Штутгарте открыто заявил, что его правительство не намерено придерживаться Потсдамского соглашения. 1 марта 1948 года в США были введены лицензии, которые ограничили экспорт американских товаров в СССР и страны, строящие социализм. 20 июня 1948 года в Западной Германии была проведена сепаратная денежная реформа; 23 июня она была распространена и на западные секторы Берлина. 5 января 1949 года президент США Г. Трумэн в послании сенату потребовал ограничить экспорт и в западноевропейские страны, с тем чтобы “они не могли перепродавать американские товары” государствам Восточной Европы.

Ключевое значение в антикоммунистических планах имел так называемый план Маршалла. Его создатель Джордж Маршалл писал в Бюллетене госдепартамента в начале 1948 года: “Было бы нелепо полагать, что Европа, предоставленная своим усилиям, останется открытой для американского бизнеса в той же мере, как и раньше”. Дин Ачесон, американский дипломат и государственный деятель, уточнял: “Эти меры помощи (“план Маршалла”.— А.Д.) в деле восстановления Европы лишь отчасти продиктованы чисто гуманными соображениями. В соответствии с постановлением конгресса США американское правительство проводит политику помощи в деле восстановления, преследуя при этом свои узкие политические цели”.

Послевоенная экономическая политика стран Запада, преследующая “узкие политические цели”, была направлена против интересов стран социализма, имела целью “отбрасывание социализма”.

А когда 4 апреля 1949 года в Вашингтоне была создана Организация североатлантического договора (НАТО), общий антисоциалистический фронт — от экономических до военно-политических структур — был отстроен. “Холодная война” стала понятием глобальным.

Социализм принял вызов НАТО. Не буду в этих заметках вдаваться в военно-стратегиче-ские проблемы: тема эта до сих пор не слишком афишируемая, да и оценки требуют отдельно-го, специального разговора. Поэтому скажу одно: ракетно-ядерный щит, созданный в Советском Союзе, до сих пор в строю. Именно он уберег нашу страну от участи Югославии, Афганистана, Ирака. И вряд ли кто-то с этим станет спорить.

А вот об экономических аспектах нашего бытия, общего бытия стран социалистического лагеря, есть смысл поговорить подробнее.

В ответ на консолидацию антисоциалистических сил в январе 1949 года в Москве был создан Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Страны, выбравшие социалистический путь развития, решили объединить свои хозяйственные потенциалы, “чтоб не пропасть поодиночке”: противник был силен и безжалостен.

Западная пресса немедленно окрестила СЭВ “кооперативом нищих”. В этом звучала горькая правда: наши страны были бедны, военные разрушения дорого им обошлись. А ведь некоторые из них и до войны были зоной вопиющей нищеты, безработицы и эмиграции. В музее в столице Словакии Братиславе я видел предвоенную фотографию: женщина, впрягшись в соху, пашет жалкий клочок земли, а мужчина ведет примитивный инструмент за рукоятки. Такая вот была жизнь в предвоенной Чехословакии. А в конце восьмидесятых годов (скажу, забегая вперед) Чехословацкая Социалистическая Республика входила в десятку наи-более развитых государств мира. Вот и “кооператив нищих”!

Конечно, когда в конце сороковых годов СССР и его европейские союзники создавали СЭВ, в повестке дня были преимущественно текущие проблемы: нужно было срочно затыкать многочисленные хозяйственные дыры. Однако со временем всё более очевидным становилось перспективное значение этого экономического союза. Сейчас ряд ученых-экономистов (отнюдь не только социалистической ориентации) определяет необходимую минимальную емкость рынка при эффективном специализированном производстве в 300—350 миллионов человек. Ясно, что только социалистическое содружество — как целое, а не разрозненные восточноевропейские страны — могло создать такой рынок. И получить в результате немалый экономический эффект.

Чтобы не быть голословным, сошлюсь на цифры. Страны — члены СЭВ в середине восьмидесятых годов производили на душу населения промышленной продукции в четыре раза больше, чем её производилось в общемировом масштабе на одного жителя Земли.

У истоков Совета стояли СССР и пять государств Восточной и Центральной Европы. Потом в него вступили ГДР, Монголия, Куба и Вьетнам. Специальные договоры о многостороннем сотрудничестве СЭВ заключил с Югославией, Финляндией, Ираком и Мексикой. В качестве наблюдателей в работе некоторых органов Совета участвовали Корейская Народно-Демократическая Республика, Народная Республика Ангола, Лаос и Социалистическая Эфиопия. СЭВ получил статус наблюдателя в ООН и активно работал в его региональных и специализированных органах. Мировая система социализма стала динамично развивающейся реальностью.

Успехи мирового социализма произвели большое впечатление на весь мир. Усугубило его и тяжелейшее поражение США во Вьетнаме. Инициаторы “холодной войны” вынуждены были маневрировать.

В начале семидесятых годов они дали согласие на подготовку Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Годы, предшествовавшие подписанию Заключительного акта Совещания, были настоящим подвигом социалистической дипломатии.

И вот — финиш: 1 августа 1975 года в Хельсинки руководители 33 европейских стран, США и Канады подписали исторический документ. В его преамбуле подчеркивалось, что все зафиксированные договоренности должны рассматриваться как единое целое и выполняться в полном объеме. Четыре раздела документа журналисты окрестили “корзинами”. Первая “корзина” — комплекс договоренностей по безопасности в Европе. Вторая — соглашения о сотрудничестве в экономике, науке и технике, охране окружающей среды. Третья “корзина” — сотрудничество в гуманитарных областях. И четвертая — план дальнейших шагов после завершения Совещания.

Были зафиксированы и 10 принципов, определяющих нормы поведения всех участников европейского сообщества: суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету; неприменение силы или угрозы силой; нерушимость границ; территориальная целостность; мирное урегулирование споров; невмешательство во внутренние дела; уважение прав человека и основных свобод; равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничество между государствами; выполнение международно-правовых норм.

Особо подчеркивалось, что Заключительный акт — программа превращения Европы в регион прочного мира и добрососедского сотрудничества.

Сегодня, на фоне разоренной и раздробленной Югославии, аннексированной ГДР, расколотой Чехословакии и разрушенного Советского Союза, все пышные слова об общеевропейском доме выглядят как прекрасная сказка. Или, что точнее, как грандиозный отвлекающий маневр инициаторов “холодной войны”. Капитализм беременен большой войной. И на грани веков он произвел на свет уже не “холодную войну”: вспомним Балканы, Афганистан, Ирак, угрозы Ирану...

Однако вернемся в семидесятые годы.

В общеевропейском доме неуемные поджигатели действовали осторожно. В Польше американские агенты влияния сколотили “Солидарность”, которая опиралась на целую сеть антисоциалистических организаций. В Чехословакии было создано движение “Хартия-77”, которое последовательно вело дело к “бархатной” революции. В ГДР набирали силу демонстрации “За воссоединение всех немцев”.

В конце восьмидесятых стало ясно, что социалистические восточноевропейские государства обречены.

И тогда был проделан еще один дипломатический маневр: воссоздана из небытия Вышеградская группа — тройственный союз Варшавы, Праги и Будапешта. Вышеградцы нанесли смертельный удар по Совету Экономической Взаимопомощи и Организации Варшавского Договора. Военная и экономическая структуры соцлагеря были разрушены. А затем рухнул и СССР.

Как это могло случиться? Слишком мало времени прошло с тех пор, чтобы оценить истинные причины происшедшего. Одно могу сказать твердо: дело было не в экономической ситуации. В восьмидесятые—девяностые годы в Академии наук СССР работал Научный совет по комплексной проблеме “Социалистическая экономическая интеграция”. Я был членом этого совета и принимал участие в обсуждении самых актуальных проблем: изменение конфигурации содружества, существование разных форм собственности, план и рынок, конвертируемость валют, ассигнования на тяжелую и легкую промышленность. И так далее. 

Многое из того, что тогда рассматривалось советскими специалистами, нашло потом отражение в экономической политике Китайской Народной Республики. Результат известен.

У нас же дело пришло к всеобщему краху. Как утверждали тогда многие (а кое-кто утверждает и до сих пор), “советская система была априорно нереформируема”.

Из советской системы вырвали стержень — руководство партии. Это была тщательно подготовленная, многоходовая спецоперация, основы которой были заложены 60 лет назад в Фултоне.

А вот народный Китай подобную операцию пресек в корне. И устоял.

Сейчас очевидно, что начатая в Фултоне “холодная война” лишь отчасти имела антисоциалистическую направленность. Главным в ней было разрушение великого Советского Союза. Иначе почему и поныне против несоветской России действуют экономические санкции, введенные для борьбы с социализмом? 

А теперь вернемся к началу этих заметок. Всемирный банк, который порой называют “штабом глобальной финансовой олигархии”, заговорил вдруг о реинтеграции на пространстве бывшего СССР и некоторых государств Восточной Европы. А как же Фултон и “холодная война”?

На мой взгляд, всё очень просто. Антисоциалистические силы откусили кусок больший, чем они могут переварить. Попросту говоря, на освоение разрушенных социалистических структур нет денег. И то сказать: американские аналитики подсчитали, что только на освоение Ирака потребуется 2000 000 000 000 долларов.

А Россия — не Ирак. Тут, в случае чего, всё будет намного сложнее. 

На этом, думаю, можно и поставить точку в шестидесятилетней фултонской истории. Или всё-таки многоточие?..

Александр ДРАБКИН.

Обозреватель “Правды”.

Из воспоминаний члена Политбюро ЦК КПСС, министра иностранных дел СССР Андрея ГРОМЫКО

...ЛЕТО 1959 ГОДА. Четыре министра иностранных дел СССР, США, Англии и Франции собрались в Женеве на очередное совещание для обсуждения германских дел.

Неожиданно объявили перерыв — умер Джон Фостер Даллес. Он всего за несколько месяцев до этого в связи с болезнью был переведен администрацией с поста государственного секретаря США на должность специального консультанта при президенте США. Теперь, после его смерти, министры по указанию своих столиц должны были лететь в США на похороны.

Шаг был понятный для всех и оправданный.

Вылетели из Женевы мы все вместе.

Где-то в середине пути над Атлантикой ко мне подошел министр обороны США Нэйл Макэлрой.

— Можно присесть рядом с вами, господин Громыко? — спросил министр.— Я хотел бы кое о чем переговорить.

— Пожалуйста. Я готов.

А сам прекрасно понимал, что у министра обороны простых разговоров быть не может. Да и вряд ли он по своей инициативе стал бы напрашиваться на беседу с министром иностранных дел Советского Союза, тем более что в самолете находился и государственный секретарь США.

Мой сосед начал разговор, как он выразился, о “желтой опасности”, иначе говоря, о Китае. Он развивал этот тезис энергично, пытаясь убедить меня в правильности его доводов и мыслей.

— “Желтая опасность”,— уверял Макэлрой,— сейчас настолько велика, что от нее отмахиваться просто так нельзя. Более того, её не только надо учитывать, но с нею надо бороться.

“Куда он гнет?” — подумалось мне. Но вслух я ничего не высказал, слушая собеседника, а тот продолжал:

— Нам стоило бы объединиться против Китая.

Он приостановился, чтобы посмотреть, какой эффект произведут его слова.

Отношения в те годы между СССР и КНР были сложными. Практически по многим линиям они подошли к нулевой отметке. В Китае развертывалась так называемая культурная революция: на улицах буйствовали хунвэйбины, а советское посольство оказалось в самой настоящей осаде. Выслушав Макэлроя, я сказал:

— У нас с вами, иначе говоря, у СССР и США, важная задача — найти решение острых проблем Европы и добиться улучшения советско-американских отношений.

— Но все же,— заявил Макэлрой,— вопрос здесь есть, и большой. В этом направлении необходимо думать и вам, и нам.

На этом, собственно, разговор на данную тему и закончился.

Конечно, обращало на себя внимание то, что об этом заговорил министр обороны, а не государственный секретарь. Видимо, так было запланировано.

В Москве я информировал Хрущева об увертюре Макэлроя. Он заявил, что ответ, данный американскому министру обороны, был правильный. Видимо, возвращаться к этому вопросу не стоит.

СТРАТЕГИЧЕСКАЯ АВИАЦИЯ СССР и США сутками дежурит в воздухе. Обе стороны готовы к нанесению немедленного удара. 17 января 1966 года в 10 часов утра В-52 — стратегический бомбардировщик США с ядерным оружием на борту — начинает дозаправку в воздухе над побережьем Испании. Высота — 9300 метров, внизу — крохотная деревушка Паломарес. Неожиданно у В-52 загорается один из моторов. Огонь перекидывается на самолет-заправщик. Летчики производят аварийный сброс боезапаса, после чего оба экипажа катапультируются (погибли). Обломки самолетов сыпятся вниз. Чудом никто не пострадал. А что стало с бомбами? Их искали и на суше, и в море.

На работах были заняты многочисленные военные и технические специалисты, суда и масса техники, доставленной из США. В связи с опасностью радиоактивного заражения в районе провинции Альмерия сбор урожая был прекращен, а скот уничтожен.

Бомбы не были на боевом взводе. Это спасло полмира — каждая из них была в 1250 раз мощнее хиросимской. Три упали на землю. У двух от удара сработали тротиловые заряды, инициирующие при боевой атаке подрыв ядерного материала, но не синхронно. Потому ядерных взрывов не последовало, просто уран и плутоний разметало по округе. Возникло локальное радиационное загрязнение. Третью бомбу мягко опустил парашют. Четвертую парашютом же отнесло в море. Почти три месяца длилась масштабная спасательная операция. Лишь 7 апреля ее руководитель контр-адмирал Уильям Гэст объявил: последняя бомба найдена, поднята, обезврежена. На следующий день ее предъявили журналистам.

Некоторые коллеги подозревали, что им тогда продемонстрировали “куклу”. Дескать, ничего американцы тогда не нашли. Точнее, нашли — но бомба лежала на самом краю донной расщелины, трогать ее побоялись. Без лишнего шума ее подняли через несколько лет, когда уровень техники позволил это сделать сравнительно безопасно.

Американцы еще много лет снимали зараженный слой почвы. Но жителям Паломареса ничего не объясняли, только регулярно возили в Мардид на обследование и лишь в 1986-м объявили диагноз: лучевая болезнь. Рожать женщинам запрещали.

(Из газет).

Архів, сортувати за: Нові Відвідувані Коментовані